При общем взгляде на историю российской военно-морской политики поражает сочетание резких и кратковременных пиков активности и таких же резких, но более продолжительных периодов ее отсутствия. Подобная динамика наводит на мысль о специфическом характере факторов, определявших развитие военного флота России,сообщает НВО.
Именно эту задачу решает труд Михаила Монакова и Бориса Родионова. Авторы избрали главным объектом исследования морскую политику России, понимаемую как совокупность действий государства по созданию и использованию морской силы. Учитывая объем издания, исчерпывающий уровень фактографии, обзор развития всех составных частей морской силы России на протяжении X–XIX веков, не будет особым преувеличением сказать, что читатель получил почти что энциклопедию истории отечественного флота. Но это – не единственное достоинство рецензируемой работы. Куда более значимым представляется попытка концептуального осмысления тысячелетнего периода истории отечественного флота. И, заметим, попытка удавшаяся.
Так, весьма продуктивной в историографическом отношении является цель исследователей вписать в общеевропейский экономический контекст морскую политику Московского царства XV–XVI веков. В итоге замыслы Ивана III и Ивана IV получить выход к южным и северным морям предстают как стремление включиться в европейскую систему торговых коммуникаций, «замкнув на себя» товарные потоки из Азии в Европу.
Морская политика Петра I в авторской интерпретации становится закономерным продолжением сформировавшихся намерений, отличаясь лишь тем, что идея выхода к морям стала смыслообразующей константой всей политики государства. Высоко оценивая достижения этого периода, авторы не проходят и мимо очевидных просчетов, ошибочных решений «венценосного мореплавателя».
В период правления Екатерины II военно-морская деятельность России достигла небывалых прежде масштабов, предпосылки чего авторы видят в совокупности экономических и политических факторов. К тому времени российские товары хлынули на европейские рынки через «прорубленное Петром окно», давние враги России – Польша и Швеция – значительно ослабли, а сближение с Англией позволяло активно использовать русские эскадры вдали от берегов Отечества. На сей раз военно-политическое руководство страны осознало значение флота, свидетельством чему стали его успехи в период вооруженного противоборства с Турцией.
«Либеральное» правление Александра I обернулось для российского флота почти полной утратой боеспособности. Авторы подчеркивают, что изначально это не было связано с факторами экономического свойства, а стало следствием «континентального характера наполеоновских войн и утраты внешней политикой империи прагматического характера». Хотя очевидно, что не менее значимым было действие фактора субъективного, о чем, кстати, прямо свидетельствует приведенное в тексте мнение одного из тех, кто определял морскую политику того времени: «По многим причинам, физическим и локальным, России быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится…»
Так, весьма продуктивной в историографическом отношении является цель исследователей вписать в общеевропейский экономический контекст морскую политику Московского царства XV–XVI веков. В итоге замыслы Ивана III и Ивана IV получить выход к южным и северным морям предстают как стремление включиться в европейскую систему торговых коммуникаций, «замкнув на себя» товарные потоки из Азии в Европу.
Морская политика Петра I в авторской интерпретации становится закономерным продолжением сформировавшихся намерений, отличаясь лишь тем, что идея выхода к морям стала смыслообразующей константой всей политики государства. Высоко оценивая достижения этого периода, авторы не проходят и мимо очевидных просчетов, ошибочных решений «венценосного мореплавателя».
В период правления Екатерины II военно-морская деятельность России достигла небывалых прежде масштабов, предпосылки чего авторы видят в совокупности экономических и политических факторов. К тому времени российские товары хлынули на европейские рынки через «прорубленное Петром окно», давние враги России – Польша и Швеция – значительно ослабли, а сближение с Англией позволяло активно использовать русские эскадры вдали от берегов Отечества. На сей раз военно-политическое руководство страны осознало значение флота, свидетельством чему стали его успехи в период вооруженного противоборства с Турцией.
«Либеральное» правление Александра I обернулось для российского флота почти полной утратой боеспособности. Авторы подчеркивают, что изначально это не было связано с факторами экономического свойства, а стало следствием «континентального характера наполеоновских войн и утраты внешней политикой империи прагматического характера». Хотя очевидно, что не менее значимым было действие фактора субъективного, о чем, кстати, прямо свидетельствует приведенное в тексте мнение одного из тех, кто определял морскую политику того времени: «По многим причинам, физическим и локальным, России быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится…»
