Ядром первой послевоенной кораблестроительной программы Советского Союза было строительство крупных надводных кораблей. Особое внимание уделялось созданию тяжелого крейсера проекта 82 — первенца послевоенного кораблестроения, который должен был вобрать в себя последние достижения всех отраслей техники и учесть опыт боевых действий на в минувшей войне. Специально для создания проекта этого корабля и организации серийной постройки на трех заводах в 1 949 г. было образовано ЦКБ-16, в которое были переведены ведущие специалисты, начинавшие его эскизное проектирование в ЦКБ-1 7 и ЦКБ-4: Л. В. Дикович, Ф. Е. Бесполов, В. В. Борисов, Н. Ф. Шульженко, И. Ш. Левин, А. Е. ов, Л. С. Воробьев и другие. Начальником и главным конструктором бюро был назначен Николай Никитич Исанин.
Со смертью И. В. Сталина изменилась военно-политическая доктрина. Уже в апреле 1953 г. вышло постановление правительства о прекращении проектирования и строительства тяжелых артиллерийских кораблей, в том числе крейсеров пр. 82.
Отказ от строительства больших надводных кораблей и смещение акцента на подводные лодки стал результатом переоценки роли различных видов военно-морских сил по опыту минувшей войны, а также четко прорисовавшиеся в начале 50-х годов перспективы резкого качественного скачка при использовании атомной энергетики и нового вида оружия — реактивного (по терминологии тех лет). Однако уже первые предэскизные проработки возможности установки на подводных лодках различных реактивных снарядов (как самолетов-снарядов, так и первых баллистических ракет), выполненные в ЦКБ-18 в 1950—1951 гг.-, выявили всю сложность проблемы. Для запуска самолета-снаряда требовалась стартовая дорожка (взлетная полоса, рельсы) длиной около 30 м, а после выкатывания из ангара-хранилища необходимо было навесить консоли крыльев, заправить компонентами топлива, жестко стабилизировать пусковую дорожку, согласовать приборы навигации и т.д. Не менее сложные требования ставились перед кораблестроителями и разработчиками баллистических ракет. Для определения возможности установки БР на ПЛ было необходимо проведение широкомасштабной исследовательской работы и нужны были смелые ответственные личности, уверенные в реальности технического решения задачи.
Как показала история, такими людьми были С. П. Королев — главный конструктор, создатель отечественной баллистической ракеты и Н. Н. Исанин — начальник и главный конструктор ЦКБ-1 6, согласившиеся взяться за решение столь необычной задачи.
Проектирование ПЛ, в сравнении с проектированием надводных кораблей, имеет свою специфику — и Николай Никитич это прекрасно понимал. Тем более, нужно отдать должное смелости Н. Н. Исанина — кораблестроителя-надводника, взявшегося за работу по установке ракет на подводную лодку, от которой отказались специалисты-подводники. В те годы,невыполнение постановлений ЦК и Совмина, тем более связанных с обороной страны, жестоко каралось и нужно было иметь громадную уверенность в своем коллективе, чтобы взяться за такую работу. Но одной уверенности было мало, отличных корабелов-надводников необходимо было срочно переучить в подводники.
Для этой цели одновременно с прекращением работ по надводной тематике из ЦКБ-18 в ЦКБ-16 перевели главного конструктора А. С. Кассациера с заместителями С. Е. Липелисом и А. К. Назаровым и небольшим числом ведущих специалистов (в основном энергетиков); передали и документацию по разработанному ими проекту опытной малой ПЛ пр. 615 с оригинальной энергетической установкой — дизелем, работающим в подводном
положении без подачи атмосферного воздуха. Опытный корабль пр. 615 был построен и 30 мая 1953 г. сдан флоту Е опытную эксплуатацию. По ее результатам конструкторам ЦКБ-1 6 необходимо былс перевыпустить технический проект ПЛ пор индексом А615 с учетом серийной постройки, разработать рабочие чертежи и обеспечить сопровождение строительства серии ПЛ на двух заводах. Работы по этому и последующему (пр. А630) проектам дали необходимые навыки по подводному кораблестроению.
Бюро в этот период сильно «похудело», многие специалисты, не желавшие осваивать новую специализацию, вернулись в надводные бюро. Оставшиеся внимательно слушали на специально организованных занятиях специалистов ЦКБ-18, осваивая специфику лодочных конструкций, расчетов, методик и т.д. И когда в начале февраля 1954 г., менее чем через 9 мес после закрытия работ по крупным надводным кораблям и перехода бюро на новую специализацию, пришел приказ министра, доводящий постановление правительства об организации проектно-экспе-риментальных работ по вооружению ПЛ баллистическими ракетами дальнего действия, Исанин знал, что его подчиненные приложат все силы для выполнения поставленной перед коллективом задачи.
Начинать пришлось, что называется с «нуля», без каких-либо прототипов! Совершенно новый состав предприятий-контрагентов, принципиально новые неисследованные вопросы и ко всему — очень сжатые сроки и жесткие требования по обеспечению режима секретности выполняемых работ потребовали напряжения всех сил бюро.
Первоначально была организована специальная небольшая группа, в которую включили ведущих специалистов разных специальностей: расположенца-проектанта Виктора Ивановича Сафронова (впоследствии заместителя Н. Н. Исанина), специалиста по расчетам статики корабля и нагрузки Льва Семеновича Вада, специалиста по динамике Сергея Михайловича Бави-лина (впоследствии главного конструктора проектов, Героя России), Владислава Владиславовича Зенкевича — специалиста по оружию, осуществлявшего связь корабелов с ракетчиками, Николая Павловича Седуно-ва и Виталия Михайловича Лангового — специалистов по специальным устройствам, Наума Львовича Мошенского — специалиста по расчетам прочности конструкций корпуса и ряд других. Руководство группой Н. Н. Исанин возложил на начальника проектного отдела Владимира Владимировича Борисова (впоследствии его первый заместитель, а затем и главный конструктор).
Перед специалистами бюро стояла масса вопросов: как размещать ракеты длиной около 10 м на лодке, как защитить их от давления воды при погружении подводной лодки, как обеспечить прочность корпуса при наличии больших, почти равных радиусу прочного корпуса, вырезов, каково будет воздействие газопламенной струи стартующей ракеты на людей, находящихся в непосредственной близости от нее, на конструкции и близко расположенные выдвижные устройства — антенны и перископы? Что произойдет с ПЛ при аварии ракеты?
Первый вопрос, который необходимо было решить, — это вид старта — подводный или надводный?
Естественно, очень заманчиво было осуществить старт ракеты из-под воды — в этом случае ПЛ сохраняла бы свое основное тактическое качество — скрытность. Но в этом случае инженерам пришлось бы решать значительно более сложные проблемы, требующие длительных сроков. Мало того, что корпус ракеты Р-1 1 не рассчитывался на наружное давление, двигатель ракеты не проектировался для запуска в воде, необходимо было учитывать еще ряд факторов. При пуске ракеты ПЛ обязана двигаться ( при этом не ниже определенной скорости, иначе она не управляется), и что произойдет с относительно медленно выходящей из шахты ракетой при воздействии на нее набегающего потока воды, предположить было сложно. Не заклинит ли ее в шахте? Как определить с необходимой для стрельбы точностью свои координаты и направление при движении в подводном положении, ведь средства навигации в то время не обеспечивали длительное хранение с достаточной точностью обсервованных перед погружением параметров.
Чтобы не погубить идею вооружения ПЛ ракетным оружием, было принято единогласное решение о надводном старте. При этом, с целью безопасности лодки, пуск ракеты производить не из шахты, а с выдвинутого стартового стола так, чтобы ракета как бы стояла вне корабля. Это значительно осложняло конструкцию пусковой установки, тем более, что для возможности разворота ракеты вокруг ее продольной оси при прицеливании следовало обеспечить вращение стартового стола вокруг вертикальной оси, а для удержания на нем ракеты требовалось предусмотреть специальное крепление («корсет»), удерживающее ее до набора двигателем тяги определенной величины, после чего мгновенно ее освобождающее.
Следует заметить, что еще в 1953 г. в процессе согласования организующего документа (постановление правительства от 26 января 1 954 г.) руководство ЦКБ-34 Миноборонпрома — основной разработчик морских артиллерийских установок крупного калибра, которому было предложено разработать первую совершенно необычную пусковую установку для пуска ракет с подводной лодки, так и не взялось за ее создание в предложенные, очень сжатые сроки. Поэтому Н. Н. Исанин и С. П. Королев вынуждены были взять разработку первой пусковой установки в свои руки, и специалисты успешно справились с поставленной задачей. Здесь нужно отдать должное талантливым конструкторам ЦКБ-16 Н. П. Седунову, В. М. Ланговому, Е. А. Дешкину, В. Г. Маркову, А. Н. Соболеву, разработавшим совместно со специалистами ОКБ-1 сложные механизмы подъема-поворота стартового стола и крепления ракеты.
При согласовании порядка выполнения проектно-экспериментальных работ по теме «Волна» (такой шифр присвоили работе) экспериментальную часть разбили на три этапа.
На первом — с помощью наземного стенда, имитирующего верхнюю часть ограждения прочной рубки и выдвижных устройств, требовалось проверить воздействие стартующей ракеты на корабельные конструкции.
На втором — с помощью значительно более сложного качающегося, имитирующего бортовую и килевую качки подводной лодки стенда проверить работоспособность и прочность устройств крепления ракеты на стартовом столе и экспериментом подтвердить расчетные характеристики процесса старта при нестационарном положении стартового стола в условиях сложной качки, убедиться в возможности прицельной стрельбы в таких условиях и отработать макеты аппаратуры системы управления как корабельной, так и самой ракеты.
На третьем — путем практических пусков доработанных ракет с переоборудованной ПЛ проверить взаимодействие всех штатных элементов комплекса ракетного оружия и корабельных систем с определением точности попадания ракет в заданный квадрат.
В целях экономии времени Н. Н. Исанин развернул работы практически параллельно по всем трем этапам. С этой же целью, по договоренности с руководством завода № 196 (ныне ГП «Адмиралтейские верфи»), чертежи неподвижного стенда, разрабатывавшиеся в корпусном отделе бюро в секторе А. И. Богданова под руководством одного из опытнейших корпусников бюро Н. В. Катеринского, по мере готовности, в оригиналах, передавались ответственному строителю завода и сразу запускались в производство.
Такая организация работ позволила уже летом 1 954 г. изготовить узлы стенда, перевезти их в заволжскую степь, смонтировать на известном тогда строго ограниченному кругу лиц Центральном полигоне Минобороны в Капустином Яру и в октябре провести с него пуски ракет Р-1 1. Корабелы убедились — газопламенная струя стартующей ракеты не повреждала ни лодочные антенны, ни перископы, лишь обжигала краску на конструкции стола.
В создании второго (качающегося), технически значительно более сложного стенда участвовало уже большее число организаций и предприятий-смежников.
Одним из важнейших вопросов, с которым успешно справились специалисты ЦКБ-34 под руководством главного конструктора Е. Г. Рудяка, стало создание механизма качания стенда имитирующего бортовую и килевую качку корабля с параметрами движения подводной лодки. Вот тут пригодился опыт недавней работы над созданием артустановок тяжелого крейсера пр. 82. Для стенда был использован механизм стабилизации положения башенной артустановки.
Стенд необходимо было оснастить не только системой управления качанием, но и опытным образцом пусковой установки, системами управления предстартовой подготовкой и стартом. В изготовлении и монтаже стенда участвовал ряд предприятий: завод № 402 (СМП), в кооперации с Ижорским и Балтийским заводами изготовивший по чертежам ЦКБ-16 основные корпусные конструкции и пусковую установку, завод «Большевик», создавший по чертежам ЦКБ-34 механизм качания стенда, и другие предприятия. В течение 1954 г. стенд был спроектирован, изготовлены его узлы, а в апреле 1 955 г. смонтирован на том же полигоне в Капустином Яру.
В мае уже можно было начинать испытания. Программа испытаний, составленная специалистами ОКБ-1 НИИ-88, учитывала интересы всех участников работы и предусматривала путем последовательного усложнения условий старта за 1 2 пусков ракет отработать все элементы комплекса, чтобы к осени выйти на летно-кон-структорские испытания с корабля. И через три месяца испытаний, в течение которых было 1 0 успешных пусков ракет, Государственная комиссия дала «добро» на последний этап — испытания с ПЛ.
Одновременно с созданием стендов и испытаниями осуществлялось и проектирование первого подводного ракетоносца. В августе 1 954 г. технический проект переоборудования серийной ПЛ пр. 61 1 (спроектированной в ЦКБ-1 8) под опытный корабль для проведения летно-конструкторских испытаний первой морской баллистической ракеты Р-1 1 ФМ был представлен в Минсудпром и Главное управление кораблестроения ВМФ. В сентябре он был рассмотрен и утвержден без замечаний. Через шесть месяцев, в марте 1955 г., завод получил рабочие чертежи на переоборудование, а вскоре и сдаточные, и эксплуатационные документы.
Для переоборудования была выделена ПЛ Б-67, построенная в 1953 г. на заводе № 1 96 и переведенная по Беломоро-Балтийскому каналу в Белое море. В сентябре 1954 г. корабль пришел на завод № 402. Сразу после постановки его в эллинг под руководством ответственного сдатчика И. С. Бахтина были начаты демон-тажные работы.
Проект переоборудования В-61 1 предусматривал установку двух вертикальных ракетных шахт диаметром 2 м и высотой 14 м в носовой половине IV отсека за счет демонтажа одной (из четырех) группы аккумуляторных батарей и жилых помещений на палубе.
В верхней части прочного корпуса предусматривались два больших выреза для вварки двух высоких стаканов, к которым приваривались «стулья» с фланцами для крепления при помощи болтовых соединений фланцев ракетных шахт. В нижней части прочного корпуса необходимо было вварить два рецесса, в которые с необходимым зазором входили нижние части шахт. Шахты свободно «висели» на верхних опорных «стульях»-стаканах.
На освободившихся местах в носовой части отсека IV предусматривалось размещение новой аппаратуры ракетного комплекса: приборов гироазимутгоризонта «Сатурн», предназначавшихся для определения параметров качки и рыскания, счетно-решающих приборов «Доломит» (для наведения бортовых гироприборов ракет и определения момента старта), приборов предстартового контроля и управления стартом, а также агрегатов питания вновь устанавливаемой аппаратуры.
Рабочие чертежи по мере готовности высылались, зачастую, и с попутными нарочными. В марте 1955 г. последний рабочий чертеж был доставлен на завод. Вскоре начала поступать и эксплуатационная документация.
Работу над созданием первого подводного ракетоносца взял под личный контроль директор завода Евгений Павлович Егоров. Еженедельно в эллинге, а потому достроечной набережной он заслушивал ответственного строителя о ходе переоборудования корабля.
В конце августа все монтажные работы на Б-67 были завершены. За две недели сентября провели заводские ходовые испытания. Программу испытаний значительно сократили, так как часть технических средств корабля, не затронутых переоборудованием, проверялась работой по прямому назначению.
После успешного окончания испытаний можно было переходить к основной задаче — испытанию ракетного оружия. Председателем комиссии был назначен главный конструктор проекта В-61 1 Н. Н. Исанин, его заместителем — ответственным за ракетное оружие — главный конструктор ракеты С. П. Королев.
16 сентября 1955 г. в 1 7 ч 32 мин с подводной лодки Б-67 пр. В-61 1 под командованием капитана III ранга Ф. И. Козлова впервые в мире был произведен пуск баллистической ракеты.
Последующие пуски одиночными ракетами и залпом (последовательным пуском обеих ракет) не только убедили в правильности принятых решений, дали первый практический опыт работы с ракетным оружием в условиях подводной лодки, но и выявили разного рода погрешности, слабые звенья в конструкциях некоторых приборов и механизмов.
После восьми пусков Н. Н. Исанин и С. П. Королев приняли решение испытания прекратить, подготовить предложение командованию ВМФ о приемке корабля в опытную эксплуатацию, а оставшиеся ракеты (из тех, что были выделены для стрельб) подвергнуть дополнительным транспортным испытаниям. Необходимо было убедиться в их надежности во время длительного автономного плавания в различных метеоусловиях, при многократных погружениях и всплытиях под воздействием различных физических полей корабля, возникающих в процессе работы электромеханизмов и радиоэлектронного вооружения корабля.
Через два месяца, после тщательного рассмотрения отчета комиссии Исани-на—Королева, руководство ВМФ, МСП, МОП и МРП в принятом решении от 6 января 1 956 г. указало: «... 1. Отчет комиссии утвердить. 2. Провести на ПЛ Б-67 длительные эксплуатационные (транспортные) испытания ракет Р-1 1ФМ и пусковых установок с последующими пусками ракет. 3. С целью накопления необходимого опыта эксплуатации ПЛ с ракетным оружием, их боевого использования и подготовки личного состава выполнить переоборудование по проекту АВ-61 1 четырех строящихся ПЛ проекта 61 1 и одной из находящихся в строю ВМФ».
Успешным окончанием экспериментальной части темы «Волна» было доказано, что подводные лодки могут стать не только мощным средством борьбы на море, но и способны поражать цели на суше, на большом удалении от береговой черты, на расстояниях, недоступных для артиллерии даже самых крупных надводных кораблей.
Можно было переходить к выполнению второй части постановления правительства СССР от 26 января 1 954 г. — «разработке на базе этих работ (экспериментальных — авт.) технического проекта большой ПЛ с реактивным вооружением».
В соответствии с этим постановлением специалисты ГУК ВМФ подготовили и еще в мае 1 954 г. выдали кораблестроителям тактико-техническое задание (ТТЗ) на большую подводную лодку с «реактивным вооружением» (пр. 629). Н. Н. Исанин не стал ждать результатов экспериментов на стендах и подводной лодке пр. В-61 1, а начал эскизное проектирование сразу же по получении ТТЗ.
В материалах эскизного проекта, представленного в Москву в июне 1955 г., показывалась полная несостоятельность выданного ТТЗ. Задание предусматривало максимальную (включая теоретический чертеж!) унификацию новой ракетной лодки с проектировавшейся в ЦКБ-18 ПЛ пр. 641; в то же время ПЛ должна была нести четыре баллистических ракеты
Р-1 1 в морском исполнении (Р-1 1 ФМ).
Главное несоответствие ТТЗ, по мнению главного конструктора, изложенному в пояснительной записке к эскизному проекту, было в ракетном оружии. Н. Н. Исанин писал: «Вооружение подводных лодок баллистическими ракетами с дальностью полета 250 км при достаточно глубокой противолодочной обороне (ПЛО) у берегов противника, достигающей 300 — 400 км, не может обеспечить успешное выполнение подводной лодкой основной своей задачи — нанесение ракетного удара по объектам в глубине территории противника». То, что годилось для экспериментального корабля, когда необходимо было выяснить — быть или не быть ракетам на подводных лодках, не подходило для боевого корабля.
Предложения Н. Н. Исанина, поддержанные С. П. Королевым, были приняты, и Совмин СССР 25 августа 1 955 г. поставил перед промышленностью новую задачу: наряду с разработкой ракеты Р-1 1 ФМ (первой морской) создать для использования с ПЛ пр. 629 и с первого отечественного атомного подводного ракетоносца пр. 658 (ТТЗ на который согласовывалось) ракету с дальностью полета не менее 400-600 км.
Только через полгода, в январе 1956 г., ТТЗ на комплекс ракетного вооружения увеличенной дальности стрельбы Д-2 для вооружения ПЛ пр. 629 и 658 было утверждено Главкомом ВМФ. Одновременно было утверждено и новое ТТЗ на ПЛ пр. 629.
В новом ТТЗ были изменены почти все требования, касавшиеся состава и характеристик ракетного и торпедного оружия, радиоэлектронного вооружения ПЛ, ее автономности, обитаемости, живучести, защиты и т. д.
Несмотря на такую коренную ломку требований к кораблю, Н. Н. Исанин сумел организовать работу коллектива бюро так, что уже в конце марта 1956 г. (ранее обусловленного срока!) технический проект был представлен на рассмотрение в Москву. Однако он имел серьезные «белые пятна», поскольку сроки выполнения технических проектов системы управления ракетой и самой ракеты постановлением от 25 августа 1955 г. были установлены, соответственно, во II и III кварталах 1 957 г.
Учитывая значительное отставание ракетчиков и не желая терять набранные темпы, Исанин предложил начать строительство ПЛ пр. 629 с ракетами Р-1 1 ФМ, максимально унифицировав составные части ракетных комплексов (систему управления, счетно-решающие приборы, по возможности, элементы пусковых установок и т. д.). Предложение было принято, что позволило уже в октябре 1957 г. приступить к строительству ПЛ сразу на двух заводах: в Молотовске (ныне Северодвинск) и Комсомольске-на-Амуре. Первые четыре корабля, заложенные в 1957 г. (3 — на Севере и 1 — на Дальнем Востоке) и укомплектованные пусковыми установками и аппаратурой для пуска ракет Р-1 1 ФМ в 1960—1962 гг. — были за короткое время переоборудованы под комплекс РО Д-2 на судоремонтных заводах «Звездочка» и «Дальзавод».
Предложение Исанина позволило ЦКБ-18 в короткие сроки разработать проект и организовать параллельное строительство в том же эллинге СМП первого отечественного атомного подводного ракетоносца с комплексом Д-2 (пр. 658, главный конструктор С. Н. Ковалев).
Но надводный старт, требовавший обязательного всплытия подводной лодки в надводное или позиционное положение, делал ее уязвимой. Необходимо было решать следующую, не менее сложную, задачу — создание ракет, способных стартовать из-под воды, и подводных лодок — носителей этого оружия.
По предложению моряков, поддержанному С. П. Королевым и Н. Н. Исаниным, Совмин СССР в 1956 г. принял постановление о проведении экспериментальных работ с целью определения возможности создания баллистических ракет, способных стартовать из-под воды. С. П. Королев был загружен работами по созданию ракеты, которая через год во всем мире введет в обиход русское слово «спутник», поэтому ответственным руководителем экспериментальных работ по определению возможности старта ракет из-под воды был назначен главный конструктор КБ-10 НИИ-88 Е. В. Чарнко. Обеспечение испытаний (корабельная часть) было поручено начальнику и главному конструктору ЦКБ-16 Н. Н. Исанину.
Работы по этой теме планировали, как и по теме «Волна», выполнять в три этапа. Но их содержание было другим. На первом этапе требовалось создать погружной стенд, чтобы проверить возможность стабильного запуска двигателя ракеты под водой. На втором — на бросковых макетах ракеты исследовать процесс выхода ее из шахты при движении ПЛ на стартовой глубине и на третьем — произвести прицельные пуски ракет из-под воды. Основными исполнителями работ определялись, в основном, те же коллективы, что и по теме «Волна»: НИИ-88 MOM, СКБ-626 МРП, НИИ-49, НИИ-1, ЦКБ-16 МСП, ЦКБ-34 и завод «Большевик» МОП.
Вопросов, на которые требовалось получить ответы по итогам натурных экспериментов, оказалось не меньше, чем два года назад, перед началом работ по теме «Волна». Первый, где проводить морские испытания? Для центрального морского полигона по отработке морского ракетного оружия выбрали юго-западное побережье Крыма, где сильно изрезанная береговая черта, высокие берега позволяли обеспечить необходимый режим секретности. В одной из бухт нашлась необходимая глубина. С участием специалистов ЦКБ-16 — В. И. Ефимова, В. В. Зенкевича и А. Н. Соболева разработали документацию для оборудования стартовой позиции. В том же году разработали проект оригинального сооружения — погружного стенда (ПС). Он был изготовлен на заводе № 444 (ЧСЗ), отбуксирован в Балаклаву и в декабре 1 956 г. с него был произведен первый пуск макета ракеты типа Р-1 1 с твердотопливным стартовым двигателем.
Почти параллельно с изготовлением стенда тот же завод (отв. сдатчик — строитель В. П. Кожущенко) переоборудовал подводную лодку С-229 пр. 61 3 по чертежам ЦКБ-16 пр. В-61 3.
С целью упрощения работы, чтобы не нарушать прочный корпус подводной лодки, ракетную шахту навесили с одного борта, а с другого смонтировали аналогичную по массе, водоизмещению и обтекаемости конструкцию. С 1 июля 1957 г. переоборудованная ПЛ была готова к испытаниям, и до конца года с нее, движущейся в подводном положении, были успешно проведены пуски макетов ракет с твердотопливными стартовыми двигателями.
Положительные результаты испытаний первых двух этапов обусловили принятие в январе 1958 г. решения комиссии Президиума Совмина СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК) о разработке и проведении испытаний макетных образцов баллистических ракет Р-1 1 ФМ, стартующих из-под воды, и переоборудовании для этой цели подводной лодки Б-67. ЦКБ-1 6 предписывалось в мае выдать заводу № 402 рабочие чертежи на переоборудование ПЛ по пр. ПВ-61 1 с обеспечением подводного пуска ракет из одной шахты. ЦКБ-34 в эти же сроки предписывалось разработать пусковую установку.
При переоборудовании лодки требовалось обеспечить плавание в подводном положении при заполненной водой ракетной шахте, изготовить и смонтировать в кормовой шахте принципиально новую пусковую установку, обеспечить возможность записи телеметрической информации на подводном участке траектории полета ракеты. Несмотря на относительно большой объем работ, завод в сентябре 1958 г. (в предписанный срок) предъявил переоборудованный корабль комиссии, назначенной приказом Главкома ВМФ.
Однако первую опытную ракету для подводного старта (доработанная Р-1 1 ФМ) поставили на корабль только через год — в августе 1 959 г. Пуск ее оказался неудачным и лишь по счастливой случайности не произошла крупная авария, что потребовало доработки системы управления ракеты, на которую ушел еще год.
Первый в СССР успешный пуск опытной ракеты С4.7 на полную дальность полета с движущейся в подводном положении ПЛ был произведен 10 сентября 1 960 г.
Успешные пуски макетов ракет из-под воды доказали реальную возможность создания по-настоящему морских баллистических ракет. Однако создавать их на базе ракет Р-11 или Р-13, учитывая их относительно небольшую дальность полета,не имело смысла. Поэтому 20 марте 1958 г. было принято постановление про вительства о создании не только новой ракеты, предназначенной для замены Р-12 на ПЛ пр. 629 и 658, но и комплексе ракетного оружия, в который входили, кроме ракеты, измерительно-пусковое электрооборудование системы управления, счетно-решающие приборы (системе «Изумруд»), автомат пеленга и дистанции («Ставрополь»), корабельные системы повседневного и предстартового обслуживания, а также создании навигационного комплекса «Сигма» с астронавигационным перископом «Сегмент», обеспечивающего более высокую точность определения навигационных параметров и большее время их хранения с необходимой точностью в подводном положении.
Состав предприятий-соразработчиков ракетного комплекса, обозначенного Д-4, такой же как для Д-2. Главным конструктором комплекса назначили ученика С. П. Королева главного конструктора СКБ-385 (выделившегося из НИИ-88) В. П. Макеева, ответственным за корабельную часть — главного конструктора, начальника ЦКБ-16 Н. Н. Исанина.
Порядок отработки комплекса был аналогичен принятому при выполнении экспериментальных работ под руководством Е. В. Чарнко: проверка работы двигателя ракеты на подводном участке траектории в процессе пусков макетов с погружного стенда, отработка пусковой установки и проверка выхода бросково-го макета ракеты из шахты при движении ПЛ в подводном положении и летно-конструкторские испытания ракет в телеметрическом варианте на полную дальность полета при штатном составе комплекса.
Коллективу бюро, отлично зарекомендовавшему себя при решении в сверхсжатые сроки задачи вооружения подводных лодок баллистическими ракетами, в 1958 г. поручается новая сложнейшая задача — создание первого отечественного подводного корабля из необычного материала — титанового сплава.
В соответствии с ТТЗ ПЛ пр. 661 должна была обладать небывалой подводной скоростью 40 уз, погружаться на глубину до 400 м и предназначалась для уничтожения авиационно-ударных групп вероятного противника перспективными крылатыми ракетами главного конструктора Челомея, стартующими из-под воды.
Если при создании первой серийной ракетной ПЛ пр. 629 перед Исаниным была поставлена задача, как можно скорее построить большую серию ПЛ из существующего, серийно выпускаемого оборудования и материалов, то при проектировании подводной лодки пр. 661 задача ставилась противоположной — на корабле все должно быть новым.
В связи с большой загрузкой по пр. 661 Н. Н. Исанин работы по отработке новых ракетных комплексов передал главному конструктору Я. Е. Евграфову.
В 1959 г. заводу № 444 в Николаеве были переданы разработанные под руководством Евграфова рабочие чертежи стенда ПС Д-4, а затем и чертежи на переоборудование ПЛ С-229, на которой недавно были успешно завершены (под руководством Е. В. Чарнко) первые пуски макетов ракеты из-под воды.
Для третьего этапа испытаний было решено продлить серию подводных лодок пр. 629, строившихся на СМП, на один корабль (шестнадцатый). Директор завода Е. П. Егоров согласился за счет уплотнения графика позиционной постройки пяти кораблей сдачи 1961 г. заложить и сдать в 1961 г. (за 1 год) еще один корабль.
В 1 960 г. бюро выполнило технора-бочий проект, выдало всю необходимую документацию заводу, и 20 января 1961 г. корабль пр. 629Б (заводской № 81 6) был заложен.
В 4-м отсеке установили две шахты с оригинальными пусковыми установками СМ-87 главного конструктора Е. Г. Рудяка для пуска из-под воды ракет Р-21. Место кормовой шахты пока было оставлено пустым — оно предназначалось для установки шахты для пуска твердотопливной ракеты комплекса Д-6 (главный конструктор ЦКБ п/я 7МОП П. А. Тюрин).
В бюро велась разработка документации для создания очередного стенда и переоборудования средней ПЛ для отработки (на этапах I и II) этих ракет.
Забегая вперед, следует заметить, что испытания макетов твердотопливных ракет комплекса Д-6 со стенда и переоборудованной ПЛ пр. 61 3-Д6 успешными не были. Разработчики твердого топлива не смогли добиться стабильности работы двигателя (горения пороха). Перед кораблестроителями были поставлены сверхжесткие условия по поддержанию температуры в шахте при хранении ракет. В итоге по результатам испытаний дальнейшие работы по комплексу Д-6 были прекращены.
В 1 961 г. испытания макетов жидко-топливной ракеты Р-2 1 главного конструктора В. П. Макеева со стенда ПС Д-4 и ПЛ пр. 613 Д-4 успешно завершились, пора было переходить к летно-конструктор-ским испытаниям.
17 сентября 1 961 г. ПЛ пр. 629Б вывели из эллинга и спустили на воду. Три месяца ушло на достройку и испытания (по программе серийного корабля с некоторыми отличиями). В связи со значительными изменениями в конструкции прочного корпуса и прочных цистерн в районе ракетного (4-го) отсека, оригинального (отличного от пр. 629) узла крепления ракетных шахт (в проекте 629Б впервые предусматривалось ракетные шахты к опорному стакану на прочном корпусе ПЛ крепить не с помощью болтов, а приваривать) программа испытаний включала проведение глубоководного погружения (на предельную глубину) с тензометрированием напряжений в самых нагруженных узлах и конструкциях прочного корпуса.
29 декабря 1961 г. Государственная комиссия подтвердила готовность корабля К-1 42 (пр. 629Б) к летно-конструкторским испытаниям ракет. Поскольку Белое море замерзло, было принято решение проводить их в незамерзающем Баренцевом море, базируясь на Полярный, и 2 января ПЛ, следуя за ледоколом «Ермак», покинула завод.
Испытания продолжались в течение всего 1962 г. и закончились принятием комплекса ракетного оружия (РО) Д-4 на вооружение. В конце декабря ПЛ с двумя ракетными шахтами также была принята в состав ВМФ, но в качестве опытово-бое-вого корабля.
Ракета Р-21 стала первой, по настоящему морской ракетой, — ампулизированной, не требующей обслуживания в течение длительного срока хранения в корабельных условиях. Только что построенные ПЛ пр. 629 и 658, вооруженные ракетами Р-1 3 с надводным стартом, можно было модернизировать, превращая их в настоящие подводные ракетоносцы.
Ракетная техника совершенствовалась, и только что принятый на вооружение комплекс Д-4 с ракетой Р-21 уже не устраивал моряков.
Запустив первыми баллистическую ракету с борта ПЛ, мы вскоре (после ввода в строй ВМФ США атомной ПЛ «Джордж Вашингтон») стали отставать от вероятного противника в способе старта, дальности полета ракет и по боезапасу (количестве) ракет на одной подводной лодке.
С отработкой комплекса РО Д-4 хотя и была решена задача подводного старта ракет, однако значительные габариты ракетных шахт — высота с пятиэтажный дом (около 15,5 м), диаметр 2,15 м и большой объем кольцевого зазора (около 36 м ) — значительно осложняли кораблестроителям задачу создания, как сейчас говорят, «конкурентоспособного» подводного ракетоносца.
Перед разработчиками ракетного комплекса, в первую очередь перед главным конструктором ракет В. П. Макеевым, поставили задачу увеличить дальность полета морской баллистической ракеты, одновременно уменьшив габариты ракетных шахт. Однако рост дальности — это увеличение топлива, тем самым массы и габаритов ракеты, а это, в свою очередь, должно привести (если бы пусковую установку создавать по образу и подобию
СМ-87 — пусковой установки для ракет Р-21) к соответствующему увеличению габаритов шахт и, в итоге, водоизмещению подводной лодки.
В. П. Макеев, как это уже делал его учитель С. П. Королев при разработке темы «Волна», отказался от услуг ЦКБ-34 Миноборонпрома по проектированию пусковой установки для ракет комплекса Д-5 (такой индекс был присвоен новому комплексу).
Специалистами СКБ-385 была предложена оригинальная конструкция пусковой установки, обеспечивающая хорошую амортизацию ракеты в процессе хранения и ее жесткую фиксацию при пуске и в то же время занимавшая малый объем в ракетной шахте. Ракета комплекса Д-5 увеличенных (по сравнению с ракетой Р-21) габаритов размещалась в шахте диаметром 1,7м (вместо 2,15 м) и длиной 9,75 м. При этом в несколько раз уменьшился объем кольцевого зазора и соответственно объем прочных цистерн, а в итоге— водоизмещение корабля.
Постановлением правительства от 24 апреля 1 962 г. головными исполнителями работ по созданию комплекса РО Д-5 и размещению его на ПЛ были утверждены: по ракете и комплексу Д-5 в целом — СКБ-385, главный конструктор В. П. Макеев; по системе управления ракетой — НИИ-592, главный конструктор Н. А. Семихатов; по разработке проекта погружного стенда и экспериментальной ПЛ для отработки и испытаний комплекса РО Д-5 — ЦКБ-16, главный конструктор Н. Н. Исанин; по размещению комплекса РО Д-5 на ПЛ пр. 667А - ЦКБ-18, главный конструктор С. Н. Ковалев; по размещению комплекса РО Д-5 на ПЛ пр. 705Б — СКБ-143, главный конструктор М. Г. Русанов.
Во второй половине 1962 г. в ЦКБ-16 под руководством главного конструктора Я. Е. Евграфова активно начали разработку технорабочего проекта погружного стенда Д-5. Однако из-за задержки и неоднократных изменений данных предприятием-разработчиком комплекса документация на стенд была выдана заводу № 444 только в августе 1963 г. Принципиальная схема стенда была аналогична стенду ПС Д-4.
По окончании разработки документации на стенд, началась разработка также техно-рабочего проекта переоборудования ПЛ С-229 ранее переоборудованной для несостоявшихся испытаний твердотопливной ракеты комплекса Д-7 (разработка СКБ-385).
Тактико-техническое задание на комплекс РО Д-5 предусматривало создание малогабаритной морской баллистической ракеты в двух модификациях: с головной частью для стрельбы по наземным целям (Р-27) и с головной частью, оснащенной системой самонаведения на конечном участке траектории — для стрельбы по движущимся морским целям (Р-27К).
Поскольку создание систем целеуказания («Касатка-Б»), счетно-решающей («Рекорд») и самонаведения,
Отказ от строительства больших надводных кораблей и смещение акцента на подводные лодки стал результатом переоценки роли различных видов военно-морских сил по опыту минувшей войны, а также четко прорисовавшиеся в начале 50-х годов перспективы резкого качественного скачка при использовании атомной энергетики и нового вида оружия — реактивного (по терминологии тех лет). Однако уже первые предэскизные проработки возможности установки на подводных лодках различных реактивных снарядов (как самолетов-снарядов, так и первых баллистических ракет), выполненные в ЦКБ-18 в 1950—1951 гг.-, выявили всю сложность проблемы. Для запуска самолета-снаряда требовалась стартовая дорожка (взлетная полоса, рельсы) длиной около 30 м, а после выкатывания из ангара-хранилища необходимо было навесить консоли крыльев, заправить компонентами топлива, жестко стабилизировать пусковую дорожку, согласовать приборы навигации и т.д. Не менее сложные требования ставились перед кораблестроителями и разработчиками баллистических ракет. Для определения возможности установки БР на ПЛ было необходимо проведение широкомасштабной исследовательской работы и нужны были смелые ответственные личности, уверенные в реальности технического решения задачи.
Как показала история, такими людьми были С. П. Королев — главный конструктор, создатель отечественной баллистической ракеты и Н. Н. Исанин — начальник и главный конструктор ЦКБ-1 6, согласившиеся взяться за решение столь необычной задачи.
Проектирование ПЛ, в сравнении с проектированием надводных кораблей, имеет свою специфику — и Николай Никитич это прекрасно понимал. Тем более, нужно отдать должное смелости Н. Н. Исанина — кораблестроителя-надводника, взявшегося за работу по установке ракет на подводную лодку, от которой отказались специалисты-подводники. В те годы,невыполнение постановлений ЦК и Совмина, тем более связанных с обороной страны, жестоко каралось и нужно было иметь громадную уверенность в своем коллективе, чтобы взяться за такую работу. Но одной уверенности было мало, отличных корабелов-надводников необходимо было срочно переучить в подводники.
Для этой цели одновременно с прекращением работ по надводной тематике из ЦКБ-18 в ЦКБ-16 перевели главного конструктора А. С. Кассациера с заместителями С. Е. Липелисом и А. К. Назаровым и небольшим числом ведущих специалистов (в основном энергетиков); передали и документацию по разработанному ими проекту опытной малой ПЛ пр. 615 с оригинальной энергетической установкой — дизелем, работающим в подводном
положении без подачи атмосферного воздуха. Опытный корабль пр. 615 был построен и 30 мая 1953 г. сдан флоту Е опытную эксплуатацию. По ее результатам конструкторам ЦКБ-1 6 необходимо былс перевыпустить технический проект ПЛ пор индексом А615 с учетом серийной постройки, разработать рабочие чертежи и обеспечить сопровождение строительства серии ПЛ на двух заводах. Работы по этому и последующему (пр. А630) проектам дали необходимые навыки по подводному кораблестроению.
Бюро в этот период сильно «похудело», многие специалисты, не желавшие осваивать новую специализацию, вернулись в надводные бюро. Оставшиеся внимательно слушали на специально организованных занятиях специалистов ЦКБ-18, осваивая специфику лодочных конструкций, расчетов, методик и т.д. И когда в начале февраля 1954 г., менее чем через 9 мес после закрытия работ по крупным надводным кораблям и перехода бюро на новую специализацию, пришел приказ министра, доводящий постановление правительства об организации проектно-экспе-риментальных работ по вооружению ПЛ баллистическими ракетами дальнего действия, Исанин знал, что его подчиненные приложат все силы для выполнения поставленной перед коллективом задачи.
Начинать пришлось, что называется с «нуля», без каких-либо прототипов! Совершенно новый состав предприятий-контрагентов, принципиально новые неисследованные вопросы и ко всему — очень сжатые сроки и жесткие требования по обеспечению режима секретности выполняемых работ потребовали напряжения всех сил бюро.
Первоначально была организована специальная небольшая группа, в которую включили ведущих специалистов разных специальностей: расположенца-проектанта Виктора Ивановича Сафронова (впоследствии заместителя Н. Н. Исанина), специалиста по расчетам статики корабля и нагрузки Льва Семеновича Вада, специалиста по динамике Сергея Михайловича Бави-лина (впоследствии главного конструктора проектов, Героя России), Владислава Владиславовича Зенкевича — специалиста по оружию, осуществлявшего связь корабелов с ракетчиками, Николая Павловича Седуно-ва и Виталия Михайловича Лангового — специалистов по специальным устройствам, Наума Львовича Мошенского — специалиста по расчетам прочности конструкций корпуса и ряд других. Руководство группой Н. Н. Исанин возложил на начальника проектного отдела Владимира Владимировича Борисова (впоследствии его первый заместитель, а затем и главный конструктор).
Перед специалистами бюро стояла масса вопросов: как размещать ракеты длиной около 10 м на лодке, как защитить их от давления воды при погружении подводной лодки, как обеспечить прочность корпуса при наличии больших, почти равных радиусу прочного корпуса, вырезов, каково будет воздействие газопламенной струи стартующей ракеты на людей, находящихся в непосредственной близости от нее, на конструкции и близко расположенные выдвижные устройства — антенны и перископы? Что произойдет с ПЛ при аварии ракеты?
Первый вопрос, который необходимо было решить, — это вид старта — подводный или надводный?
Естественно, очень заманчиво было осуществить старт ракеты из-под воды — в этом случае ПЛ сохраняла бы свое основное тактическое качество — скрытность. Но в этом случае инженерам пришлось бы решать значительно более сложные проблемы, требующие длительных сроков. Мало того, что корпус ракеты Р-1 1 не рассчитывался на наружное давление, двигатель ракеты не проектировался для запуска в воде, необходимо было учитывать еще ряд факторов. При пуске ракеты ПЛ обязана двигаться ( при этом не ниже определенной скорости, иначе она не управляется), и что произойдет с относительно медленно выходящей из шахты ракетой при воздействии на нее набегающего потока воды, предположить было сложно. Не заклинит ли ее в шахте? Как определить с необходимой для стрельбы точностью свои координаты и направление при движении в подводном положении, ведь средства навигации в то время не обеспечивали длительное хранение с достаточной точностью обсервованных перед погружением параметров.
Чтобы не погубить идею вооружения ПЛ ракетным оружием, было принято единогласное решение о надводном старте. При этом, с целью безопасности лодки, пуск ракеты производить не из шахты, а с выдвинутого стартового стола так, чтобы ракета как бы стояла вне корабля. Это значительно осложняло конструкцию пусковой установки, тем более, что для возможности разворота ракеты вокруг ее продольной оси при прицеливании следовало обеспечить вращение стартового стола вокруг вертикальной оси, а для удержания на нем ракеты требовалось предусмотреть специальное крепление («корсет»), удерживающее ее до набора двигателем тяги определенной величины, после чего мгновенно ее освобождающее.
Следует заметить, что еще в 1953 г. в процессе согласования организующего документа (постановление правительства от 26 января 1 954 г.) руководство ЦКБ-34 Миноборонпрома — основной разработчик морских артиллерийских установок крупного калибра, которому было предложено разработать первую совершенно необычную пусковую установку для пуска ракет с подводной лодки, так и не взялось за ее создание в предложенные, очень сжатые сроки. Поэтому Н. Н. Исанин и С. П. Королев вынуждены были взять разработку первой пусковой установки в свои руки, и специалисты успешно справились с поставленной задачей. Здесь нужно отдать должное талантливым конструкторам ЦКБ-16 Н. П. Седунову, В. М. Ланговому, Е. А. Дешкину, В. Г. Маркову, А. Н. Соболеву, разработавшим совместно со специалистами ОКБ-1 сложные механизмы подъема-поворота стартового стола и крепления ракеты.
При согласовании порядка выполнения проектно-экспериментальных работ по теме «Волна» (такой шифр присвоили работе) экспериментальную часть разбили на три этапа.
На первом — с помощью наземного стенда, имитирующего верхнюю часть ограждения прочной рубки и выдвижных устройств, требовалось проверить воздействие стартующей ракеты на корабельные конструкции.
На втором — с помощью значительно более сложного качающегося, имитирующего бортовую и килевую качки подводной лодки стенда проверить работоспособность и прочность устройств крепления ракеты на стартовом столе и экспериментом подтвердить расчетные характеристики процесса старта при нестационарном положении стартового стола в условиях сложной качки, убедиться в возможности прицельной стрельбы в таких условиях и отработать макеты аппаратуры системы управления как корабельной, так и самой ракеты.
На третьем — путем практических пусков доработанных ракет с переоборудованной ПЛ проверить взаимодействие всех штатных элементов комплекса ракетного оружия и корабельных систем с определением точности попадания ракет в заданный квадрат.
В целях экономии времени Н. Н. Исанин развернул работы практически параллельно по всем трем этапам. С этой же целью, по договоренности с руководством завода № 196 (ныне ГП «Адмиралтейские верфи»), чертежи неподвижного стенда, разрабатывавшиеся в корпусном отделе бюро в секторе А. И. Богданова под руководством одного из опытнейших корпусников бюро Н. В. Катеринского, по мере готовности, в оригиналах, передавались ответственному строителю завода и сразу запускались в производство.
Такая организация работ позволила уже летом 1 954 г. изготовить узлы стенда, перевезти их в заволжскую степь, смонтировать на известном тогда строго ограниченному кругу лиц Центральном полигоне Минобороны в Капустином Яру и в октябре провести с него пуски ракет Р-1 1. Корабелы убедились — газопламенная струя стартующей ракеты не повреждала ни лодочные антенны, ни перископы, лишь обжигала краску на конструкции стола.
В создании второго (качающегося), технически значительно более сложного стенда участвовало уже большее число организаций и предприятий-смежников.
Одним из важнейших вопросов, с которым успешно справились специалисты ЦКБ-34 под руководством главного конструктора Е. Г. Рудяка, стало создание механизма качания стенда имитирующего бортовую и килевую качку корабля с параметрами движения подводной лодки. Вот тут пригодился опыт недавней работы над созданием артустановок тяжелого крейсера пр. 82. Для стенда был использован механизм стабилизации положения башенной артустановки.
Стенд необходимо было оснастить не только системой управления качанием, но и опытным образцом пусковой установки, системами управления предстартовой подготовкой и стартом. В изготовлении и монтаже стенда участвовал ряд предприятий: завод № 402 (СМП), в кооперации с Ижорским и Балтийским заводами изготовивший по чертежам ЦКБ-16 основные корпусные конструкции и пусковую установку, завод «Большевик», создавший по чертежам ЦКБ-34 механизм качания стенда, и другие предприятия. В течение 1954 г. стенд был спроектирован, изготовлены его узлы, а в апреле 1 955 г. смонтирован на том же полигоне в Капустином Яру.
В мае уже можно было начинать испытания. Программа испытаний, составленная специалистами ОКБ-1 НИИ-88, учитывала интересы всех участников работы и предусматривала путем последовательного усложнения условий старта за 1 2 пусков ракет отработать все элементы комплекса, чтобы к осени выйти на летно-кон-структорские испытания с корабля. И через три месяца испытаний, в течение которых было 1 0 успешных пусков ракет, Государственная комиссия дала «добро» на последний этап — испытания с ПЛ.
Одновременно с созданием стендов и испытаниями осуществлялось и проектирование первого подводного ракетоносца. В августе 1 954 г. технический проект переоборудования серийной ПЛ пр. 61 1 (спроектированной в ЦКБ-1 8) под опытный корабль для проведения летно-конструкторских испытаний первой морской баллистической ракеты Р-1 1 ФМ был представлен в Минсудпром и Главное управление кораблестроения ВМФ. В сентябре он был рассмотрен и утвержден без замечаний. Через шесть месяцев, в марте 1955 г., завод получил рабочие чертежи на переоборудование, а вскоре и сдаточные, и эксплуатационные документы.
Для переоборудования была выделена ПЛ Б-67, построенная в 1953 г. на заводе № 1 96 и переведенная по Беломоро-Балтийскому каналу в Белое море. В сентябре 1954 г. корабль пришел на завод № 402. Сразу после постановки его в эллинг под руководством ответственного сдатчика И. С. Бахтина были начаты демон-тажные работы.
Проект переоборудования В-61 1 предусматривал установку двух вертикальных ракетных шахт диаметром 2 м и высотой 14 м в носовой половине IV отсека за счет демонтажа одной (из четырех) группы аккумуляторных батарей и жилых помещений на палубе.
В верхней части прочного корпуса предусматривались два больших выреза для вварки двух высоких стаканов, к которым приваривались «стулья» с фланцами для крепления при помощи болтовых соединений фланцев ракетных шахт. В нижней части прочного корпуса необходимо было вварить два рецесса, в которые с необходимым зазором входили нижние части шахт. Шахты свободно «висели» на верхних опорных «стульях»-стаканах.
На освободившихся местах в носовой части отсека IV предусматривалось размещение новой аппаратуры ракетного комплекса: приборов гироазимутгоризонта «Сатурн», предназначавшихся для определения параметров качки и рыскания, счетно-решающих приборов «Доломит» (для наведения бортовых гироприборов ракет и определения момента старта), приборов предстартового контроля и управления стартом, а также агрегатов питания вновь устанавливаемой аппаратуры.
Рабочие чертежи по мере готовности высылались, зачастую, и с попутными нарочными. В марте 1955 г. последний рабочий чертеж был доставлен на завод. Вскоре начала поступать и эксплуатационная документация.
Работу над созданием первого подводного ракетоносца взял под личный контроль директор завода Евгений Павлович Егоров. Еженедельно в эллинге, а потому достроечной набережной он заслушивал ответственного строителя о ходе переоборудования корабля.
В конце августа все монтажные работы на Б-67 были завершены. За две недели сентября провели заводские ходовые испытания. Программу испытаний значительно сократили, так как часть технических средств корабля, не затронутых переоборудованием, проверялась работой по прямому назначению.
После успешного окончания испытаний можно было переходить к основной задаче — испытанию ракетного оружия. Председателем комиссии был назначен главный конструктор проекта В-61 1 Н. Н. Исанин, его заместителем — ответственным за ракетное оружие — главный конструктор ракеты С. П. Королев.
16 сентября 1955 г. в 1 7 ч 32 мин с подводной лодки Б-67 пр. В-61 1 под командованием капитана III ранга Ф. И. Козлова впервые в мире был произведен пуск баллистической ракеты.
Последующие пуски одиночными ракетами и залпом (последовательным пуском обеих ракет) не только убедили в правильности принятых решений, дали первый практический опыт работы с ракетным оружием в условиях подводной лодки, но и выявили разного рода погрешности, слабые звенья в конструкциях некоторых приборов и механизмов.
После восьми пусков Н. Н. Исанин и С. П. Королев приняли решение испытания прекратить, подготовить предложение командованию ВМФ о приемке корабля в опытную эксплуатацию, а оставшиеся ракеты (из тех, что были выделены для стрельб) подвергнуть дополнительным транспортным испытаниям. Необходимо было убедиться в их надежности во время длительного автономного плавания в различных метеоусловиях, при многократных погружениях и всплытиях под воздействием различных физических полей корабля, возникающих в процессе работы электромеханизмов и радиоэлектронного вооружения корабля.
Через два месяца, после тщательного рассмотрения отчета комиссии Исани-на—Королева, руководство ВМФ, МСП, МОП и МРП в принятом решении от 6 января 1 956 г. указало: «... 1. Отчет комиссии утвердить. 2. Провести на ПЛ Б-67 длительные эксплуатационные (транспортные) испытания ракет Р-1 1ФМ и пусковых установок с последующими пусками ракет. 3. С целью накопления необходимого опыта эксплуатации ПЛ с ракетным оружием, их боевого использования и подготовки личного состава выполнить переоборудование по проекту АВ-61 1 четырех строящихся ПЛ проекта 61 1 и одной из находящихся в строю ВМФ».
Успешным окончанием экспериментальной части темы «Волна» было доказано, что подводные лодки могут стать не только мощным средством борьбы на море, но и способны поражать цели на суше, на большом удалении от береговой черты, на расстояниях, недоступных для артиллерии даже самых крупных надводных кораблей.
Можно было переходить к выполнению второй части постановления правительства СССР от 26 января 1 954 г. — «разработке на базе этих работ (экспериментальных — авт.) технического проекта большой ПЛ с реактивным вооружением».
В соответствии с этим постановлением специалисты ГУК ВМФ подготовили и еще в мае 1 954 г. выдали кораблестроителям тактико-техническое задание (ТТЗ) на большую подводную лодку с «реактивным вооружением» (пр. 629). Н. Н. Исанин не стал ждать результатов экспериментов на стендах и подводной лодке пр. В-61 1, а начал эскизное проектирование сразу же по получении ТТЗ.
В материалах эскизного проекта, представленного в Москву в июне 1955 г., показывалась полная несостоятельность выданного ТТЗ. Задание предусматривало максимальную (включая теоретический чертеж!) унификацию новой ракетной лодки с проектировавшейся в ЦКБ-18 ПЛ пр. 641; в то же время ПЛ должна была нести четыре баллистических ракеты
Р-1 1 в морском исполнении (Р-1 1 ФМ).
Главное несоответствие ТТЗ, по мнению главного конструктора, изложенному в пояснительной записке к эскизному проекту, было в ракетном оружии. Н. Н. Исанин писал: «Вооружение подводных лодок баллистическими ракетами с дальностью полета 250 км при достаточно глубокой противолодочной обороне (ПЛО) у берегов противника, достигающей 300 — 400 км, не может обеспечить успешное выполнение подводной лодкой основной своей задачи — нанесение ракетного удара по объектам в глубине территории противника». То, что годилось для экспериментального корабля, когда необходимо было выяснить — быть или не быть ракетам на подводных лодках, не подходило для боевого корабля.
Предложения Н. Н. Исанина, поддержанные С. П. Королевым, были приняты, и Совмин СССР 25 августа 1 955 г. поставил перед промышленностью новую задачу: наряду с разработкой ракеты Р-1 1 ФМ (первой морской) создать для использования с ПЛ пр. 629 и с первого отечественного атомного подводного ракетоносца пр. 658 (ТТЗ на который согласовывалось) ракету с дальностью полета не менее 400-600 км.
Только через полгода, в январе 1956 г., ТТЗ на комплекс ракетного вооружения увеличенной дальности стрельбы Д-2 для вооружения ПЛ пр. 629 и 658 было утверждено Главкомом ВМФ. Одновременно было утверждено и новое ТТЗ на ПЛ пр. 629.
В новом ТТЗ были изменены почти все требования, касавшиеся состава и характеристик ракетного и торпедного оружия, радиоэлектронного вооружения ПЛ, ее автономности, обитаемости, живучести, защиты и т. д.
Несмотря на такую коренную ломку требований к кораблю, Н. Н. Исанин сумел организовать работу коллектива бюро так, что уже в конце марта 1956 г. (ранее обусловленного срока!) технический проект был представлен на рассмотрение в Москву. Однако он имел серьезные «белые пятна», поскольку сроки выполнения технических проектов системы управления ракетой и самой ракеты постановлением от 25 августа 1955 г. были установлены, соответственно, во II и III кварталах 1 957 г.
Учитывая значительное отставание ракетчиков и не желая терять набранные темпы, Исанин предложил начать строительство ПЛ пр. 629 с ракетами Р-1 1 ФМ, максимально унифицировав составные части ракетных комплексов (систему управления, счетно-решающие приборы, по возможности, элементы пусковых установок и т. д.). Предложение было принято, что позволило уже в октябре 1957 г. приступить к строительству ПЛ сразу на двух заводах: в Молотовске (ныне Северодвинск) и Комсомольске-на-Амуре. Первые четыре корабля, заложенные в 1957 г. (3 — на Севере и 1 — на Дальнем Востоке) и укомплектованные пусковыми установками и аппаратурой для пуска ракет Р-1 1 ФМ в 1960—1962 гг. — были за короткое время переоборудованы под комплекс РО Д-2 на судоремонтных заводах «Звездочка» и «Дальзавод».
Предложение Исанина позволило ЦКБ-18 в короткие сроки разработать проект и организовать параллельное строительство в том же эллинге СМП первого отечественного атомного подводного ракетоносца с комплексом Д-2 (пр. 658, главный конструктор С. Н. Ковалев).
Но надводный старт, требовавший обязательного всплытия подводной лодки в надводное или позиционное положение, делал ее уязвимой. Необходимо было решать следующую, не менее сложную, задачу — создание ракет, способных стартовать из-под воды, и подводных лодок — носителей этого оружия.
По предложению моряков, поддержанному С. П. Королевым и Н. Н. Исаниным, Совмин СССР в 1956 г. принял постановление о проведении экспериментальных работ с целью определения возможности создания баллистических ракет, способных стартовать из-под воды. С. П. Королев был загружен работами по созданию ракеты, которая через год во всем мире введет в обиход русское слово «спутник», поэтому ответственным руководителем экспериментальных работ по определению возможности старта ракет из-под воды был назначен главный конструктор КБ-10 НИИ-88 Е. В. Чарнко. Обеспечение испытаний (корабельная часть) было поручено начальнику и главному конструктору ЦКБ-16 Н. Н. Исанину.
Работы по этой теме планировали, как и по теме «Волна», выполнять в три этапа. Но их содержание было другим. На первом этапе требовалось создать погружной стенд, чтобы проверить возможность стабильного запуска двигателя ракеты под водой. На втором — на бросковых макетах ракеты исследовать процесс выхода ее из шахты при движении ПЛ на стартовой глубине и на третьем — произвести прицельные пуски ракет из-под воды. Основными исполнителями работ определялись, в основном, те же коллективы, что и по теме «Волна»: НИИ-88 MOM, СКБ-626 МРП, НИИ-49, НИИ-1, ЦКБ-16 МСП, ЦКБ-34 и завод «Большевик» МОП.
Вопросов, на которые требовалось получить ответы по итогам натурных экспериментов, оказалось не меньше, чем два года назад, перед началом работ по теме «Волна». Первый, где проводить морские испытания? Для центрального морского полигона по отработке морского ракетного оружия выбрали юго-западное побережье Крыма, где сильно изрезанная береговая черта, высокие берега позволяли обеспечить необходимый режим секретности. В одной из бухт нашлась необходимая глубина. С участием специалистов ЦКБ-16 — В. И. Ефимова, В. В. Зенкевича и А. Н. Соболева разработали документацию для оборудования стартовой позиции. В том же году разработали проект оригинального сооружения — погружного стенда (ПС). Он был изготовлен на заводе № 444 (ЧСЗ), отбуксирован в Балаклаву и в декабре 1 956 г. с него был произведен первый пуск макета ракеты типа Р-1 1 с твердотопливным стартовым двигателем.
Почти параллельно с изготовлением стенда тот же завод (отв. сдатчик — строитель В. П. Кожущенко) переоборудовал подводную лодку С-229 пр. 61 3 по чертежам ЦКБ-16 пр. В-61 3.
С целью упрощения работы, чтобы не нарушать прочный корпус подводной лодки, ракетную шахту навесили с одного борта, а с другого смонтировали аналогичную по массе, водоизмещению и обтекаемости конструкцию. С 1 июля 1957 г. переоборудованная ПЛ была готова к испытаниям, и до конца года с нее, движущейся в подводном положении, были успешно проведены пуски макетов ракет с твердотопливными стартовыми двигателями.
Положительные результаты испытаний первых двух этапов обусловили принятие в январе 1958 г. решения комиссии Президиума Совмина СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК) о разработке и проведении испытаний макетных образцов баллистических ракет Р-1 1 ФМ, стартующих из-под воды, и переоборудовании для этой цели подводной лодки Б-67. ЦКБ-1 6 предписывалось в мае выдать заводу № 402 рабочие чертежи на переоборудование ПЛ по пр. ПВ-61 1 с обеспечением подводного пуска ракет из одной шахты. ЦКБ-34 в эти же сроки предписывалось разработать пусковую установку.
При переоборудовании лодки требовалось обеспечить плавание в подводном положении при заполненной водой ракетной шахте, изготовить и смонтировать в кормовой шахте принципиально новую пусковую установку, обеспечить возможность записи телеметрической информации на подводном участке траектории полета ракеты. Несмотря на относительно большой объем работ, завод в сентябре 1958 г. (в предписанный срок) предъявил переоборудованный корабль комиссии, назначенной приказом Главкома ВМФ.
Однако первую опытную ракету для подводного старта (доработанная Р-1 1 ФМ) поставили на корабль только через год — в августе 1 959 г. Пуск ее оказался неудачным и лишь по счастливой случайности не произошла крупная авария, что потребовало доработки системы управления ракеты, на которую ушел еще год.
Первый в СССР успешный пуск опытной ракеты С4.7 на полную дальность полета с движущейся в подводном положении ПЛ был произведен 10 сентября 1 960 г.
Успешные пуски макетов ракет из-под воды доказали реальную возможность создания по-настоящему морских баллистических ракет. Однако создавать их на базе ракет Р-11 или Р-13, учитывая их относительно небольшую дальность полета,не имело смысла. Поэтому 20 марте 1958 г. было принято постановление про вительства о создании не только новой ракеты, предназначенной для замены Р-12 на ПЛ пр. 629 и 658, но и комплексе ракетного оружия, в который входили, кроме ракеты, измерительно-пусковое электрооборудование системы управления, счетно-решающие приборы (системе «Изумруд»), автомат пеленга и дистанции («Ставрополь»), корабельные системы повседневного и предстартового обслуживания, а также создании навигационного комплекса «Сигма» с астронавигационным перископом «Сегмент», обеспечивающего более высокую точность определения навигационных параметров и большее время их хранения с необходимой точностью в подводном положении.
Состав предприятий-соразработчиков ракетного комплекса, обозначенного Д-4, такой же как для Д-2. Главным конструктором комплекса назначили ученика С. П. Королева главного конструктора СКБ-385 (выделившегося из НИИ-88) В. П. Макеева, ответственным за корабельную часть — главного конструктора, начальника ЦКБ-16 Н. Н. Исанина.
Порядок отработки комплекса был аналогичен принятому при выполнении экспериментальных работ под руководством Е. В. Чарнко: проверка работы двигателя ракеты на подводном участке траектории в процессе пусков макетов с погружного стенда, отработка пусковой установки и проверка выхода бросково-го макета ракеты из шахты при движении ПЛ в подводном положении и летно-конструкторские испытания ракет в телеметрическом варианте на полную дальность полета при штатном составе комплекса.
Коллективу бюро, отлично зарекомендовавшему себя при решении в сверхсжатые сроки задачи вооружения подводных лодок баллистическими ракетами, в 1958 г. поручается новая сложнейшая задача — создание первого отечественного подводного корабля из необычного материала — титанового сплава.
В соответствии с ТТЗ ПЛ пр. 661 должна была обладать небывалой подводной скоростью 40 уз, погружаться на глубину до 400 м и предназначалась для уничтожения авиационно-ударных групп вероятного противника перспективными крылатыми ракетами главного конструктора Челомея, стартующими из-под воды.
Если при создании первой серийной ракетной ПЛ пр. 629 перед Исаниным была поставлена задача, как можно скорее построить большую серию ПЛ из существующего, серийно выпускаемого оборудования и материалов, то при проектировании подводной лодки пр. 661 задача ставилась противоположной — на корабле все должно быть новым.
В связи с большой загрузкой по пр. 661 Н. Н. Исанин работы по отработке новых ракетных комплексов передал главному конструктору Я. Е. Евграфову.
В 1959 г. заводу № 444 в Николаеве были переданы разработанные под руководством Евграфова рабочие чертежи стенда ПС Д-4, а затем и чертежи на переоборудование ПЛ С-229, на которой недавно были успешно завершены (под руководством Е. В. Чарнко) первые пуски макетов ракеты из-под воды.
Для третьего этапа испытаний было решено продлить серию подводных лодок пр. 629, строившихся на СМП, на один корабль (шестнадцатый). Директор завода Е. П. Егоров согласился за счет уплотнения графика позиционной постройки пяти кораблей сдачи 1961 г. заложить и сдать в 1961 г. (за 1 год) еще один корабль.
В 1 960 г. бюро выполнило технора-бочий проект, выдало всю необходимую документацию заводу, и 20 января 1961 г. корабль пр. 629Б (заводской № 81 6) был заложен.
В 4-м отсеке установили две шахты с оригинальными пусковыми установками СМ-87 главного конструктора Е. Г. Рудяка для пуска из-под воды ракет Р-21. Место кормовой шахты пока было оставлено пустым — оно предназначалось для установки шахты для пуска твердотопливной ракеты комплекса Д-6 (главный конструктор ЦКБ п/я 7МОП П. А. Тюрин).
В бюро велась разработка документации для создания очередного стенда и переоборудования средней ПЛ для отработки (на этапах I и II) этих ракет.
Забегая вперед, следует заметить, что испытания макетов твердотопливных ракет комплекса Д-6 со стенда и переоборудованной ПЛ пр. 61 3-Д6 успешными не были. Разработчики твердого топлива не смогли добиться стабильности работы двигателя (горения пороха). Перед кораблестроителями были поставлены сверхжесткие условия по поддержанию температуры в шахте при хранении ракет. В итоге по результатам испытаний дальнейшие работы по комплексу Д-6 были прекращены.
В 1 961 г. испытания макетов жидко-топливной ракеты Р-2 1 главного конструктора В. П. Макеева со стенда ПС Д-4 и ПЛ пр. 613 Д-4 успешно завершились, пора было переходить к летно-конструктор-ским испытаниям.
17 сентября 1 961 г. ПЛ пр. 629Б вывели из эллинга и спустили на воду. Три месяца ушло на достройку и испытания (по программе серийного корабля с некоторыми отличиями). В связи со значительными изменениями в конструкции прочного корпуса и прочных цистерн в районе ракетного (4-го) отсека, оригинального (отличного от пр. 629) узла крепления ракетных шахт (в проекте 629Б впервые предусматривалось ракетные шахты к опорному стакану на прочном корпусе ПЛ крепить не с помощью болтов, а приваривать) программа испытаний включала проведение глубоководного погружения (на предельную глубину) с тензометрированием напряжений в самых нагруженных узлах и конструкциях прочного корпуса.
29 декабря 1961 г. Государственная комиссия подтвердила готовность корабля К-1 42 (пр. 629Б) к летно-конструкторским испытаниям ракет. Поскольку Белое море замерзло, было принято решение проводить их в незамерзающем Баренцевом море, базируясь на Полярный, и 2 января ПЛ, следуя за ледоколом «Ермак», покинула завод.
Испытания продолжались в течение всего 1962 г. и закончились принятием комплекса ракетного оружия (РО) Д-4 на вооружение. В конце декабря ПЛ с двумя ракетными шахтами также была принята в состав ВМФ, но в качестве опытово-бое-вого корабля.
Ракета Р-21 стала первой, по настоящему морской ракетой, — ампулизированной, не требующей обслуживания в течение длительного срока хранения в корабельных условиях. Только что построенные ПЛ пр. 629 и 658, вооруженные ракетами Р-1 3 с надводным стартом, можно было модернизировать, превращая их в настоящие подводные ракетоносцы.
Ракетная техника совершенствовалась, и только что принятый на вооружение комплекс Д-4 с ракетой Р-21 уже не устраивал моряков.
Запустив первыми баллистическую ракету с борта ПЛ, мы вскоре (после ввода в строй ВМФ США атомной ПЛ «Джордж Вашингтон») стали отставать от вероятного противника в способе старта, дальности полета ракет и по боезапасу (количестве) ракет на одной подводной лодке.
С отработкой комплекса РО Д-4 хотя и была решена задача подводного старта ракет, однако значительные габариты ракетных шахт — высота с пятиэтажный дом (около 15,5 м), диаметр 2,15 м и большой объем кольцевого зазора (около 36 м ) — значительно осложняли кораблестроителям задачу создания, как сейчас говорят, «конкурентоспособного» подводного ракетоносца.
Перед разработчиками ракетного комплекса, в первую очередь перед главным конструктором ракет В. П. Макеевым, поставили задачу увеличить дальность полета морской баллистической ракеты, одновременно уменьшив габариты ракетных шахт. Однако рост дальности — это увеличение топлива, тем самым массы и габаритов ракеты, а это, в свою очередь, должно привести (если бы пусковую установку создавать по образу и подобию
СМ-87 — пусковой установки для ракет Р-21) к соответствующему увеличению габаритов шахт и, в итоге, водоизмещению подводной лодки.
В. П. Макеев, как это уже делал его учитель С. П. Королев при разработке темы «Волна», отказался от услуг ЦКБ-34 Миноборонпрома по проектированию пусковой установки для ракет комплекса Д-5 (такой индекс был присвоен новому комплексу).
Специалистами СКБ-385 была предложена оригинальная конструкция пусковой установки, обеспечивающая хорошую амортизацию ракеты в процессе хранения и ее жесткую фиксацию при пуске и в то же время занимавшая малый объем в ракетной шахте. Ракета комплекса Д-5 увеличенных (по сравнению с ракетой Р-21) габаритов размещалась в шахте диаметром 1,7м (вместо 2,15 м) и длиной 9,75 м. При этом в несколько раз уменьшился объем кольцевого зазора и соответственно объем прочных цистерн, а в итоге— водоизмещение корабля.
Постановлением правительства от 24 апреля 1 962 г. головными исполнителями работ по созданию комплекса РО Д-5 и размещению его на ПЛ были утверждены: по ракете и комплексу Д-5 в целом — СКБ-385, главный конструктор В. П. Макеев; по системе управления ракетой — НИИ-592, главный конструктор Н. А. Семихатов; по разработке проекта погружного стенда и экспериментальной ПЛ для отработки и испытаний комплекса РО Д-5 — ЦКБ-16, главный конструктор Н. Н. Исанин; по размещению комплекса РО Д-5 на ПЛ пр. 667А - ЦКБ-18, главный конструктор С. Н. Ковалев; по размещению комплекса РО Д-5 на ПЛ пр. 705Б — СКБ-143, главный конструктор М. Г. Русанов.
Во второй половине 1962 г. в ЦКБ-16 под руководством главного конструктора Я. Е. Евграфова активно начали разработку технорабочего проекта погружного стенда Д-5. Однако из-за задержки и неоднократных изменений данных предприятием-разработчиком комплекса документация на стенд была выдана заводу № 444 только в августе 1963 г. Принципиальная схема стенда была аналогична стенду ПС Д-4.
По окончании разработки документации на стенд, началась разработка также техно-рабочего проекта переоборудования ПЛ С-229 ранее переоборудованной для несостоявшихся испытаний твердотопливной ракеты комплекса Д-7 (разработка СКБ-385).
Тактико-техническое задание на комплекс РО Д-5 предусматривало создание малогабаритной морской баллистической ракеты в двух модификациях: с головной частью для стрельбы по наземным целям (Р-27) и с головной частью, оснащенной системой самонаведения на конечном участке траектории — для стрельбы по движущимся морским целям (Р-27К).
Поскольку создание систем целеуказания («Касатка-Б»), счетно-решающей («Рекорд») и самонаведения,
