«На палубе траулера за тридцать лет мало что изменилось»

Нам нужен Минрыбхоз с правами МИДа

— Андрей Николаевич, сегодня наши рыбаки ловят пять миллионов тонн рыбы в год, в восьмидесятые годы улов доходил до десяти с лишним миллионов…

–  Выходило и по 11 миллионов, но это с учетом лова в экономических зонах других государств. Три миллиона тонн рыбы мы ловили в своих водах и восемь миллионов составлял экспедиционный лов.

— Сегодня его стоит активизировать?

— В советские годы размещением рыболовного флота в  экономических зонах иностранных государств занималось Министерство рыбного хозяйства. Для этого в каждой рыболовной базе существовал отдел внешнеэкономических связей. Он заключал соглашения о получении квот на вылов рыбы и договоров на обслуживание флота с разными странами. «Калининградрыбпром» тогда возглавлял Владимир Александрович Цуранов. Он обошел на судне практически все страны Африки, имеющие рыболовные зоны, пробыл в море чуть ли не год, проделав путь от Марокко до Южной Африки и Мозамбика. Во время этого вояжа было открыто более десятка представительств Минрыбхоза. Министерство покупало у местных правительств квоту, по которой работал наш флот. В «Калининградрыбпроме» было тогда было более 500 единиц флота, столько же, если не больше на Севере, в Мурманске и Архангельске. Кроме этого, были рыболовные базы Южного бассейна и Дальнего Востока. Флот был огромный, но все суда имели квоту на вылов.  

Нынешние масштабы экспедиционного лова не сопоставимы с тем, что происходило тогда. Сегодня, по-моему, наш флот работает по межправительственным соглашениям только в двух рыболовных зонах — в Марокко и Намибии. В других странах российского флага не встретишь, зато рыбаки из других государств весьма активны.

Уверен, нам необходимо воссоздать Министерство рыбного хозяйства и дать ему права внешнеэкономической деятельности.

реклама 16+

— Рыбаки говорят, что вблизи отдельных африканских стран океан пуст, а там, где рыба есть, действуют жесткие правила на вылов…

— Никаких проблем нет, иностранный флот работает везде, сотни траулеров. Покупается коммерческая квота, она стоит 10−15% от вылова.

— Сегодня растет интерес к глубоководному лову. Когда в наших магазинах появятся макрурус и глубоководные клыкач?

— Макруруса наш флот добывал и раньше. Лов велся на САХе – Срединно-Атлантическом хребте, аналогичная горная система есть и в Тихом океане. Там находятся очень крутые пики под 60 градусов. Тектонические плиты расходятся, в океан попадает большое количество минеральных веществ и образуется много бентоса (организмов на грунте — Прим. ред). Макрурус там сидит шапкой, вообще не мигрирует.

Орудия лова и тактика лова разработаны давно, просто сегодня туда почти никто не ходит, это достаточно затратная вещь. Макрурус находится на грунте, то есть рыбакам необходимо посадить трал на грунт. В остальном методика стандартная — траловые доски по пять тонн, сверху щиток, который поддерживает раскрытие трала вертикально, а снизу подбора, усиленная грунтропом.

Макруруса ловил только наш флот. В середине 1980 годов его вылов держался на уровне десятков тысяч тонн. Очень важно, что на таких глубинах рыба ничем не болеет. Для лова на 1000−1500 метрах существовало два серьезных препятствия — вес ваеров и акустика. Первое из них практически преодолено ваерами из сверхпрочной «дайнимы», второе — до сих пор нет.

— Слышал, что макрурус ловят и на крючки — ярусным ловом…

реклама 16+

— Ярусный лов результативный, но он в основном рассчитан на поверхностную рыбу — тунца, макрелевых. Траловый же лов всепогоден, траулер может ловить при волнении до пяти баллов, а ярусолов не может, снасти разметает.

— Иностранцы работали на больших глубинах?

— Нет. Практический опыт работы на больших глубинах был только у советских рыбаков.

Крупнотоннажный флот России работает «Атлатиками»

— На чем сегодня фокусируется ваша компания?

— Делаем орудия лова, которые нужны нашему флоту и развиваем технологии. Наши наработки опережают рынок лет на 15. Трал — наиболее эффективное орудие лова. Что самое дорогое для судна в море? Время, которое ты занимаешься ловом. В море достаточно часто штормит, и с другими снастями приходится ждать хорошей погоды. А траулер, он и во льдах, и в плохую погоду идет, пробивает все, работает круглосуточно и круглогодично.

— Сегодня производители тралов уделяют большое внимание его гидродинамике…

реклама 16+

— Нашей компанией серьезный прорыв в гидродинамике был сделан в 2000 гг. Мы разработали теории шумовых полей и эластичности. В прошлом на это никто не обращал внимание, а когда появилась более точная акустика, на экране сразу видно стало, как рыба боится шумового поля в канатной части и уходит туда, где шум слабее. Мы создали такую конфигурацию канатной части трала, которая концентрировала косяк уже в районе устья, а затем направляла его в сетную часть и далее — в траловый мешок.

— Один заслуженный эксперт по гидродинамике признавался, что лучше понять предмет ему помогли многочасовые занятия в бассейне…

— У нашей компании такой бассейн есть. Единственный в стране гидролоток для изучения орудий лова. Мы вложили значительные средства в его восстановление и регулярно проводим там семинары для судовых специалистов — тралмастеров и капитанов. Также в гидролотке занимаются студенты КГТУ, БГА и Калининградского морского рыбопромышленного колледжа.

— А откуда пошло это название «Атлантика»? С первых экспедиций нашего флота в Северо-Восточую Атлантику (СВА)?

— Торговую марку «Атлантика» мы зарегистрировали году в 2005-м. С тех пор и развиваем единую линейку, чтобы в любой точке мира люди понимали — если трал называется «Атлантика» — значит будет ловить хорошо.

— Слышал, что вы не все свои разработки патентуете…

— А зачем? Патентуя, вы же отдаете всем свою идею всем. Дорабатывай и пускай в серию.

реклама 16+

Мы способствуем повышению эффективности лова 

— С чего началась история «Фишеринг Сервис»?

— С трех инженеров с многолетним практическим опытом, работавших в отделе добычи Пионерской базы океанического флота и ОМТС. У меня была группа из 48 траулеров двух типов, и я занимался их промвооружением. Такая же группа из 48 креветочных траулеров была у Михаила Назаркина. Третьим был Николай Гладков — тоже тралмастер, он работал в ОМТС. В первое время, чтобы выплачивать людям зарплату, приходилось заниматься торговлей. Продавали все, что нужно экипажам рыболовных судов. Со второй половины 1993 года начали продажи промвооружения, спустя год наш первый трал ушел в Канаду на литовский траулер. 

— Ныне вы ежегодно индексируете сотрудникам зарплаты, а ваши коллеги в регионе  пытаются решить свои задачи с помощью найма индусов…

–  Нам индусы по ряду причин не подойдут. Мы сохраняем положение на рынке из-за высокого качества продукции. Система отработана на западных рынках, и с ростом нашего опыта стандарты становятся только жестче, а продукция лучше. Сегодня мы предлагаем в России продукцию такого уровня, которого нет ни в одной стране мира.

— Как рыбаки выбирают себе трал?

реклама 16+

— Срабатывает исключительно сарафанное радио…

— А как о ваших тралах узнали на Дальнем Востоке?

— Помог случай. Находкинская база отправила три траулера в Мавританию, но они начали там «гореть» — недолов был страшный. Мы в этот регион тралы давно поставляли, и нас хорошо знали. Самолетом через Амстердам мы поставили два наших трала — 182-й и 133-й «Раптор», и за год средний суточный вылов вырос с 3 до 70 тонн. Потом с этими тралами суда вернулись в Охотское море.

— Тралы реально поставляли самолетами? Они же тяжелые…

— До 10−12 тонн — не проблема для транспортной авиации, дело лишь в цене такой перевозки. Но простой без орудия лова обходится в разы дороже. 

— Калининградским рыбакам тралы также поставляете?

— Конечно. С прошлого года начали программу импортозамещения для компании «ФОР». Результаты радуют.

реклама 16+

— Рыбопромысловые суда в рамках программы инвестквот строились, в основном, по норвежским и исландским проектам. С вами рыбаки консультировались перед постройкой? 

— Нет, но у норвежцев на палубе все нормально. Вы знаете, что у нас в Советском Союзе все суда были двойного назначения, в первую очередь военными, а потом уже гражданскими? Норвежцы же и исландцы строили чистых «рыбаков». А мы делали, по сути, военный корабль, с соответствующей геометрией и архитектурой. У него был достаточно хороший ход, но небольшая тяга, так как винты были маленького диаметра. Плюс, у нас всегда ставили на двигатели валогенераторы, а это самое страшное дело, что может быть на «рыбаке». Потому что когда на судне начинает работать цех обработки рыбы, то идет большой отбор мощности с винта и у траулера падает ход. 

— Объединенная судостроительная корпорация не первый год настаивает на строительстве серийных судов. С вашей точки зрения, можно выбрать 3−4 корпуса и строить на их базе рыбопромысловые суда?

— Конечно, можно. Никаких проблем.

— Но рыбаки сомневаются в целесообразности серийности, им нужны «оптимальные решения»…

— Рыбаков можно, конечно, спрашивать, но опыт показывает, что они работают на всем до чего «дотянулась рука» — если это будет нормально и логично сделано.

— Рыбак выберет то, что видел у кого-то или на чем уже сам работал…

реклама 16+

— То, что он видел, и к чему сам привык. Для дальневосточного бассейна можно брать обычный типовой исландский траулер с нормальной жилой рубкой.

— По вашему мнению, что важнее на промысле — модель трала или опыт капитана?

— Это неверная постановка вопроса. Капитан — главный специалист на судне, и ему нужны наиболее эффективные орудия лова. Но промысел также зависит и от Механиков, и от Технологов и Добытчиков. В экипаже нередко под сотню специалистов, и все они важны.

Мы очень рады, что помогаем нашим рыбакам реализоваться в сложнейших условиях современного промысла. Работая «Атлантиками», экипажи уверено смотрят в завтрашний день, и мы гордимся этим.