|
|
| Работа с тралом в научных целях на Чудском озере / Фото: Черноок Э. Н. |
– Эдуард Николаевич, слышали ли вы что-нибудь о программах поддержки промышленного рыболовства и обновлении флота?
– Может, информация и была, но мы ее не заметили, или до нас не достучались, никакими программами в плане обновления флота мы не пользовались.
– В каком состоянии находится сегодня рыболовный флот на псковских озерах?
– После того, как ужесточили требования по вхождению в регистр, мы более-менее привели флот в порядок. Насколько он сейчас совсем в адекватном состоянии, судить сложно. Если ориентироваться на сроки эксплуатации судов и выработку определенного ресурса, то состояние печальное. Хотя, повторюсь, из-за того, что получение разрешений на промысел "с использованием судна" возможно только при наличии документов о постановке под регистр, мы провели полный комплекс мероприятий.
|
|
| Черноок Э. Н., председатель "Ассоциации псковских рыбопромышленников", директор ООО "Причал-Ас" / Фото: Черноок Э. Н. |
– Много пришлось вложить, чтобы соответствовать требованиям регистра?
– Да. Суда прошли уже не первое освидетельствование. Для нас это достаточно ощутимые расходы, но есть понимание, что нормы и требования берутся не с потолка, а пишутся печальным опытом. Если судно 1980-го года, и раз в пять лет при очередном освидетельствовании ты вкладываешь в него тысяч двести – это, безусловно, адекватно. Расходы возникают независимо от возраста судна. Даже если состоянию корпуса будет дана идеальная оценка, платить за само экспертное заключение придется. Сегодня всё стоит денег – процесс дефектации, оценка состояния судна.
– Какими судами располагаете сегодня?
– Проект 102, проект 111, проект БПМ-74. Или как правильно говорить? До сих пор не понимаю, что называть судном, катером, ботом. Самое свежее судно, которое было спущено на воду на нашем водоеме, это приморско-ахтарский проект БПМ-74. Бот появился у нас в 1999 году. Он предназначен для серьезных задач и обладает избыточным для нас функционалом, таким, например, как работа с тралом.
|
|
| Промысловый бот проекта БМП-74М "Виктория" (на фото справа) с габаритной длиной 15,25 м – флагман рыболовной флотилии на Чудском озере / Фото: Черноок Э. Н. |
На нашем водоеме тралить сегодня разрешено только при научных изысканиях. Надеемся выиграть аукцион и работать под флагом науки, тогда возможности судна будут максимально востребованы. Есть и ещё одна проблема – бот способен пришвартоваться только к одному причалу. Если уровень воды еще снизится, он вообще в озеро выйти не сможет.
– Планируете расширять флот?
Предприятию, которым я управляю, новые суда не требуются. Конечно, если появятся какие-то очень интересные программы, интересные современные проекты, облегчающие труд и работу на воде, мы подумаем об участии. Но остро проблема расширения флота не стоит.
Следует учесть, что мы ограничены промысловым ресурсом. Чудское озеро – замкнутый внутренний водоем, на который выделяется определенная квота улова, и дальнейшее расширение невозможно. Этот промысловый ресурс на сегодняшний день примерно соответствует возможностям рыболовного флота.
– Сегодня существует программа, которая субсидирует 30% стоимости нового рыболовного судна (для судов 15-40 м), в планах лизинг под 3% годовых...
– Программа субсидирования была бы интересна, наверно. Необходимо только расширить её и снять ограничение по минимальному габариту. Мы, к примеру, часть промысла осуществляем зимой на "Буранах". Вот сейчас ходим в озеро на снегоходах. По открытой воде работаем на пластиковых катерах от 6 до 8 м, для которых одни лодочные моторы стоят неимоверных денег. Нормальный профессиональный лодочный мотор
– миллион рублей. И 30% компенсация
– была бы хорошей поддержкой пресноводного рыболовства.
– Возвращают 30% от стоимости судна, построенного на российской верфи…
– Я понимаю, но лодочные моторы не делают в России. Мотор стоит миллион, а катер
– 300 тыс. рублей. Как быть?
– В первую очередь программа направлена на поддержку судостроения…
– Если это программа поддержки верфей, то вы обратились не по адресу. У нас свой круг проблем: падение уровня воды и, как следствие, сложность подхода к причалам, отсутствие дноуглубительных работ, ограниченность промысловых режимов. Из-за этого сложно обеспечить стабильный доход рыбакам, заинтересовать их работой. Средний возраст рыбаков растет, молодежь не стремится заниматься этим тяжелым, недостаточно стабильным трудом.
Во многих странах промысел на внутренних водоемах считается экономически низкорентабельным. Наше Чудское озеро граничит с Эстонией. Лет пять назад у соседей заработала программа господдержки с компенсацией до 30-50% расходов на покупку, обновление катеров, промысловых орудий. Прибрежные районы начали оживать за счет вложения в туризм, покупку туристических прогулочных катеров, обновление и благоустройство причалов и т.д.
– Эстонцы используют для лова палубные суда?
– В основном, эксплуатируют пластиковые катера большого размера и хорошей мощности. Они вполне адекватны с точки зрения безопасности, маневренности, быстроты. По количеству промысловых операций за световой день превосходят наши суда.
|
|
| Эстонское рыболовное судно на Чудском озере / Фото: Черноок Э. Н. |
– С какими российскими новинками для пресноводного рыболовства вы знакомы?
– Во Пскове есть лодочная верфь, там прислушиваются к просьбам рыбаков, понимают наши ожидания. На базе проекта с японскими корнями (он делался для Дальнего Востока) и с учетом наших пожеланий была разработана лодка "Камчатка". Она стала популярной у нас, ребята купили уже не одну. Спроектировано еще одно судно, большее по габаритам. На него заказов пока не так много. Причина – недостаток средств у местных рыбаков.
|
|
| Малое промысловое судно МПС – 10, длина 10,1 м, ширина 2,5 м, грузоподъемность 2500 кг, двигатель 100-300 л.с., скорость до 70 км/ч / Фото: ЗАО "Псковская лодочная верфь" |
Недавно мы столкнулись с новой проблемой – удаленностью. По нормативам регистра максимальное удаление для судов, подобных "Камчатке", составляет от 5 до 10 км. Для нас этого недостаточно. Мы оказались между двух жерновов. Палубные суда обладают высокими характеристиками безопасности и перекрывают наши потребности с избытком, но из-за ограниченности периода использования, их сложно окупить. Пластиковые
– дешевле, быстроходнее, могут активнее использоваться в разных промысловых режимах (к тем же заколам на палубном судне из-за осадки не подойдешь, а на пластике легко), но ограничены по радиусу действия.
|
|
| Восьмиметровая промысловая лодка "Камчатка" / Фото: ЗАО "Псковская лодочная верфь" |
– Бэушные палубные суда не пользуются спросом?
– Было дело. Года три-четыре назад наши предприятия приобрели пару-тройку судов 111 проекта в Ленобласти. Кроме того, капитально восстановили и ввели в строй старые корпуса 11-го проекта ещё советской постройки.
– Как модернизируете флот?
– Покупаем сетевыборки. Цена вопроса 5-10 тысяч евро. Кто посмелее в инвестировании, ставит финские, более компактные, мощные, удобные в работе. Обновляем силовые установки, двигатели, редукторы. Китайцы начали выпускать корабельные редукторы под наш любимый белорусский двигатель Д-240, которым мы пользуемся. Редукторы компактные, удобные, поэтому за пару-тройку лет около десяти кораблей перешли со старых механических редукторов на китайские гидромеханические.
– Сколько должно стоить современное судно для псковских рыбаков?
– На этот вопрос ответа нет. Палубное судно, которое можно использовать при механизированном лове, имеет определенные характеристики и стоит от 4-5 млн и выше. За те 2,5 месяца, когда мы можем выходить на механизированный лов, оно себя не окупит.
|
|
| Малый сетеподъемник МСП-111 после капремонта / Фото: Черноок Э. Н. |
Наибольшей популярностью на нашем водоеме пользуется судно проекта 111
– малый стальной сетеподъемник. Мы его знаем с 1980-х годов и им пользуемся, перевариваем, ремонтируем. Можно взять телефон, позвонить на Ладожскую судоверфь и поинтересоваться, сколько сегодня стоит это судно. Думаю, под наши нужды, в том числе под требования регистра – от пяти миллионов. Мы раз в год узнаем свежий прайс на верфи, облизываемся и говорим до свидания.
– Регион оказывает какую-то поддержку для обновления флота?
– Действует областная программа выплат за каждый килограмм выловленной и реализованной рыбы. Компенсацию за промысел платят с надеждой, что мы получим ресурс для обновления. В программе так и сказано: на обновление орудий промысла и судов. Но она ограничена суммой 600 тыс. рублей на одну промысловую компанию и зависит от объема освоенной квоты. Поэтому для компаний с небольшой квотой годовая компенсация может равняться 100-150 тысячам рублей. Так на сетеподъёмник придется долго копить, но мы признательны и за это. Насколько я в курсе, во многих регионах подобных программ вообще нет.
– Какие-то новые технологии лова, когда, например, рыба привозится на берег в ваннах, практически, в живом состоянии, используете?
– Подобные практики нами не востребованы, т.к. наибольший спрос – на охлажденную продукцию. Регион имеет выгодное географическое расположение, мы близки к Санкт-Петербургу, Москве, границе с ЕС. "Нестандартные" варианты транспортировки улова столкнуться с проблемой глубин. Суда могут комфортно подойти к единственному причалу на озере, в остальных местах – с определенными проблемами. Увеличение мощности судна, если это сопряжено с увеличением осадки, тоже неприемлемо – по нашему мелководью к берегу не причалишь. Возможно, есть новые интересные технологии. Нужно встречаться со специалистами, которые оценят наш промысел и предложат: ребята, да вы просто не в курсе, вот, смотрите, конфетка, о которой вы просто не мечтали.
– Как изменились рыбные ресурсы за последние десять лет?
– Однозначного ответа на этот вопрос тоже нет. Отдельные видовые позиции стабильно хороши, другие, то поднимаются, то снижаются.
– Квоты сильно меняются?
– Каждый год. Мы – трансграничная территория, работает наша наука, эстонская. Потом исследования обобщают, оценивают запасы и возможные объемы изъятия. Отмечу, что научные работы финансируются с обеих сторон хорошо, и квоты на нашем водоеме рассчитывается очень и очень внимательно. Поэтому из года в год у нас с запасами адекватная ситуация. А колебания возникают из-за техногенных изменений – изменения температурных режимов водоема, сроков ледохода и т.д. Это приводит к сбоям воспроизводства рыбы.
Природа саморегулируется, исходя из своих соображений. Три года назад появился снеток, ряпушка – возобновился их коммерческий промысел. А на озерах, где нет адекватных исследований и оценки ресурсов, не поймешь, что с запасами, какой уровень квоты допустим.
В прошлом году наш водоем был сертифицирован по международной системе MSC. Это довольно сложная, дорогая процедура. Факт сертификации подтверждает, что промысел на водоеме осуществляется с гарантией сохранности биоресурсов. И в этом процессе задействована и наука, и рыбоохрана, и рыбаки.
– Если положение дел не изменится, каким будет рыболовный флот на Чудском озере через десять лет?
– Сложный вопрос. К примеру, в этом году судьба мутника, нашего единственного активного орудия лова, стоит под вопросом. Из-за двух неурожайных лет снижена квота на судака – основной промысловый вид рыбы. И не исключено, что осенью нам не удастся поработать механизированным мутником. Это будет означает, что целый год наши палубные суда просто простоят у причала.
|
|
| Осенний лов мутниками — наиболее эффективный способ рыбной ловли в Чудском озере / Фото: Черноок Э. Н. |
Предположим, ситуация не изменится. И в ближайшие два-три года не из-за того, что судно изнашивается и не обновляется, а из-за отсутствия работы оно будет стоять на приколе, а промысел будет вестись на пластиковых катерах. И когда наступит срок очередного регистрового освидетельствования, мне придется решать: нужен ли мне этот бот, стоит в него в очередной раз вкладываться или нет?
Над всем этим висит еще одна проблема, о которой я уже упоминал. Ужесточились нормы по удаленности от берега. Речной регистр запрещает открытым судам уходить дальше 10 км, мы же, зачастую, ведем промысел в 10-20 км. Возникает целый клубок противоречий. Мы имеем заколы, которые используются в 8-12 км от берега, и что компании выгоднее – содержать корабль или запретить рыбакам выходить за 10-ти км зону и работать на пластике?
|
|
| Ловля заколами на Чудском озере / Фото: Черноок Э. Н. |
Ужесточение норм удаления от берега считаю неправильным решением. Во всем мире современные пластиковые катера имеют адекватное удаление, а у нас они в регламентных документах значатся беспалубными. И всё, нет палубы с трюмом, с герметичными люками – дальше 3-10 км заходить нельзя. И не важно, что у нас пограничный режим, что мы работаем только в светлое время дня и у нас нет автономки. У эстонцев всё проще, их подобные катера перемещаются в рамках Чудского озера без ограничения.
– Что же будет с флотом в 2031 году?
– Не могу сказать, что через десять лет всё рассыпется, заржавеет, потому что денег на корабли не дают. Даже если нам выделят кредиты под 0% годовых, их ведь нужно возвращать. И мы должны будем определится – продолжать эксплуатацию имеющихся судов или брать беспроцентные, но всё равно кредиты. Перспектива окупаемости новых судов не очень понятна. У нас клубок проблем – судно, его оснастка, обеспечение, техническое содержание, загруженность работой. За одну ниточку тянешь, весь клубок начинает раскручиваться.
Сейчас мы рассматриваем иные возможности работы, потому что на Чудском озере нам свой флот не загрузить. Есть у нас восемь палубных судов в хорошем состоянии, под регистром, но они балансируют на грани экономической рентабельности. И то потому, что у нас самая крупная промысловая компания по объему квот. И в каждом следующем за нами предприятии, меньшем по масштабам, вопрос содержания и целесообразности флота стоит ещё острее.
Сегодня мы изучаем вопрос ведения промысла в других регионах, пробуем делиться промысловыми наработками, опытом в изготовлении орудий промысла, искать варианты, где наши навыки и катера могут использоваться более интенсивно.
|
|
| Дробинин С. В., директор ООО "Красный рыбак" (Новгородская область) Фото предоставлено ООО "Красный рыбак" / Фото: предоставлено ООО "Красный рыбак" |
– Сергей Васильевич, в каком состоянии находится сегодня рыболовный флот на Ильмене?
– В рабочем, но уже давно не обновлялся. Раньше обходились подручными средствами, в колхозе были свои мотористы, сварщики и токари. Что-то проржавело – зачищали, красили или подварили, меняли листы, возникали проблемы с двигателем – ремонтировали сами, валовую растачивали, винты запасные покупали. По новым нормативам мы не имеем права сами ремонтировать суда. Причем, ремонт нужно делать под присмотром специалиста регистра. Обязательно требуется док, а где его взять? Был в новгородском порту, но порт обанкротился, даже в Ленинградской области ремонтироваться особо негде.
У судоремонтных заводов заказов сейчас мало, когда к ним попадаешь, стараются взять денег по максимуму. Такая вот не радужная картина. Новые указы и приказы нацелены, в основном, не на развитие, а на ущемление отрасли. Всё время придумываются новшества, некоторые иногда просто невозможно выполнить, поэтому рыбаки и не видят перспектив развития.
Пресноводное рыболовство пока держится за счет рыбаков советской эпохи, но все они уже предпенсионного возраста, а молодежь в рыбаки не идет, работа очень тяжёлая и, выходит, неблагодарная. Если раньше за перевыполнение плана по вылову рыбы поощряли премиями и медалями, то сегодня – протоколами и штрафами. Пока не изменится отношение к рабочему человеку – рыбаку, покупку новых судов не планируем.
Сам я закончил Астраханский институт рыбной промышленности и хозяйства по специальности "Промышленное рыболовство". Долгое время работал в Астрахани в рыболовецком колхозе инженером по добыче рыбы, знаю, что и там творится. То же самое, что на Ильмене – никто ничего нового не приобретает. На Волге используют небольшие маломерные суда-
мётчики для неводного лова рыбы, мощностью 20 лошадиных сил, лодки-бударки с подвесным мотором, а, в основном, мелкосидящие в воде БТ-шки.
В Каспии долгое время килька не ловилась, и многие суда либо разрезали на металл, либо перегнали в другие бассейны. Сейчас килька опять пошла, объемы растут, и с Черного моря, из Крыма много судов перешло.
– Власти как-то способствуют обновлению маломерного флота?
– Да, в Смольном было совещание в присутствии заместителя руководителя Росрыболовства, собирали все крупные рыболовецкие предприятия Северо-Запада, мы тоже участвовали. Приезжали проектировщики и судостроители предлагали свои суда – исландские KNARR и Skaginn3X, норвежские Skipskompetanse. Всё – просто "космос", но это морские суда, а мы осуществляем лов на озере Ильмень и используем маломерные суда (мотоневодники) для буксировки рыбацких лодок к местам лова и обратно и лодки длиной менее 10 метров.
|
|
| Мотоневодники проекта 102А – одно из самых распространённых промысловых судов на внутренних российских водоемах / Фото: предоставлено ООО "Красный рыбак" |
У нас четыре мотоневодника, каждый буксирует по четыре лодки. Две лодки идут с неводом, две – под рыбу. Непосредственно лов осуществляется с беспалубных лодок без двигателя, а также используются беспалубные лодки с двигателями Ульяновского завода УД-25 мощностью 12 л.с. с лебёдками (турачками) для выборки невода.
Но есть на Ильмене хозяйства, которые ловят рыбу плавными сетями, им лов на механической тяге в Новгородской области запрещен. Они ловят на соймах под парусом – это единственное место в России, где разрешён лов лишь под парусом. Лов рыбы осуществляется ночью и сопряжён с большим риском. С помощью двигателя ты не имеешь права ловить рыбу, в противном случае считаешься браконьером. Под парусом можно.
|
|
| Новгородская сойма / Фото: предоставлено ООО "Красный рыбак" |
К нам в хозяйство приезжала делегация рыбопромышленников из Финляндии. Мы сразу нашли общий язык, т.к. занимаемся одним делом. Захотелось посмотреть, как осуществляется лов рыбы на озёрах в Финляндии. До пандемии планировал съездить в Финляндию, познакомиться с работой местных рыбаков. Вылов рыбы там максимально механизирован. У нас одно звено состоит из 30 человек, и доходы от пойманной рыбы делятся на 30. Если механизировать неводной лов, будет достаточно 6-8 рыбаков. Естественно, зарплата у них будет совсем другая, можно будет заинтересовать и привлечь к рыбацкому делу молодёжь.
– Чем еще отличается рыболовство по-фински?
– Вылов плотвы, густеры, леща и прочей мелочи у них не то что не квотируется – государство доплачивает рыбакам за её вылов. В Финляндии такую рыбу не употребляют в пищу, она не пользуется спросом, поэтому её рыбаки и не стараются поймать, а кормовую базу водоёма она расходует. У нас же другая картина – лимитируется вылов любой рыбы, даже ерша. Финны были этим сильно удивлены.
– В Финляндии эти виды рыб относят к сорным...
Такая сорная рыба, как плотва, густера, ёрш весной составляет пищевую конкуренцию более ценным видам – щуке, судаку, лещу. Мальки и хищников, и мирных рыб питаются одним и тем же мелкими планктонными организмами. Зимой подо льдом рыба не кормится, весной она начинает активно искать корм. Первой нереститься щука, а тот же ёрш приходит на её нерестилища и начинает поедать икру щуки. В советское время лов всей сорной рыбы поощрялся, за неё государство доплачивало рыбакам, как сегодня делается в Финляндии.
– Лов ведете с обычных лодок?
– Раньше у нас были деревянные лодки, но у них срок эксплуатации всего пять лет. Их приходилось каждый год вытаскивать, ремонтировать, конопатить, смолить. Сейчас перешли на металлические, но их никто не изготавливает. Нашлись ребята, которые сняли лекала с деревянных лодок и варят такие же из металла.
– Регистр разрешает использовать беспалубные суда на определенных расстояниях от берега. Вам хватает радиуса действия?
– Это проблематично. Раньше, когда мы были зарегистрированы в ГИМСе, никаких ограничений не было, никто не смотрел удаленность от берега. Сейчас, когда нас перевели в Речной регистр, правила ужесточились. Стали требовать наличие спасательных средств, сертифицированных именно регистром. И рыбоохрана начинает обращать внимание на все точки и запятые. Допустим, разрешенная удаленность три километра, а вы ушли дальше – начинают составлять протоколы.
– Не так давно Росрыболовство ввело рыболовные участки…
– С ними тоже не всё просто. При минимальном уровне площадь Ильменя составляет 770 кв. км, при максимальном – увеличивается в три раза и достигает 2100-2230 кв. км. Весной мы работаем мережами. Это такая бочка, которая ставится на глубине около 1,5 метра. Когда озеро разливается, глубина на нашем рыболовном участке повышается до 5 метров. Естественно, мы мережи там ставить не можем и ловим ими на заливных лугах, где официально участок получить нельзя. По документам они не являются водной гладью. И мы становимся нарушителями нововведения – рыболовного участка, т.е. браконьерами. И получается, весной без нарушений ловить мелкую, сорную рыбу мы не можем.
|
|
| Мережи на Ильмене разрешается использовать даже в нерестовый период, т.к. они ловят сорную рыбу / Фото: предоставлено ООО "Красный рыбак" |
А что с летней путиной? В начале лета глубина озера 8-10 метров, высота невода у нас шесть метров. Естественно, если ловить им на глубинах 8-10 м, вся рыба убежит, поэтому мы вынуждены держаться у берега, а там тоже нет рыболовных участков. Получается, ты опять браконьер, можешь лишиться и орудий лова, и плавсредств, и рыбы. К конфискации прибавляется ещё штраф за каждую рыбку. Судак обойдется в 3300 рублей за голову (весной по двойному тарифу), щука — в 1000 рублей. Меньше 250 рублей штрафов нет, одна рыбка, в среднем, 250-500 рублей, а в неводе их может быть несколько тысяч. Вот и посчитайте…
Мы объясняем Росрыболовству, что нам не нужны участки, мы не можем на них работать, глубина озера часто меняется. Наше предприятие выиграло на конкурсе участок, но в данный момент в озере воды мало и на нашем участке нет воды. И как мы должны на нём работать?
– Конфликты случаются?
– Приходилось даже судиться с рыбоохраной. Был пункт правил рыболовства, по которому всю выловленную рыбу требовалось доставлять на берег уже рассортированной по видам и взвешенной. Представьте себе, выходит на лов бригада – восемь лодок, 60 рыбаков, ловим двумя неводами в центре озера, а там сильный ветер и большая волна. Как можно заниматься сортировкой и взвешиванием? Даже на специальной площадке на берегу эти 60 рыбаков в зависимости от улова могут и три, и четыре часа потратить на сортировку. Нам это записывали в нарушения, выписывали протоколы и штрафы. Пришлось подать в суд и выиграть. Благодаря этому были внесены изменения в правила рыболовства.
– Что происходит с биоресурсами Ильменя в последнее десятилетие? Рыбы стало больше или меньше?
– Рыба есть, но вылавливать её стали меньше. В советские времена на озере распределялась квота 3,5 тысячи тонн рыбы, сейчас где-то 2,2. Нужно понимать, что многие крупные рыболовецкие предприятия исчезли, и количество рыбаков и орудий лова сократилось. Чиновники у нас отчитываются по проценту вылова, и если сейчас определить квоту в 3,5 тысячи тонн, то вылов будет составлять, примерно, процентов 60. Показывать недолов невыгодно, поэтому квоты уменьшаются до фактического объема вылова.
– Улов продаете в свежем виде или перерабатываете?
– Зависит от того, какая рыба. В основном, ловим мережами на мелководье и неводами. Поэтому до 90% улова – это мелкий частик, так называемая сорная рыба, а крупной рыбы около 10%. Судак, щука, крупный лещ реализуется в свежем охлаждённом виде предпринимателям, которые торгуют на рынках в Великом Новгороде, Старой Руссе, развозят рыбу по деревням и районным центрам. Остальной улов замораживается и реализуется консервным заводам, рыбоперерабатывающим предприятиям. Раньше мы солили и вялили, так сказать, мелкий частик, но цех вялки по суду закрыли.
Присоединяйтесь к дискуссии об обновлении рыболовного флота страны, оставляйте свои комментарии под статьей – нам интересно ваше мнение.
