Очередная трагедия на воде разыгралась вчера в Москве. Более 12 часов спасатели тушили «Сергей Абрамов», пришвартованный в Северном речном порту столицы. Спасти его не удалось. Выгорел дотла и затонул.
Даже страшно подумать, что было бы, если бы этот пожар произошел не у стенки в огромном городе, да еще и не в навигацию, без пассажиров и основной части экипажа, а в круизе, где-нибудь в Ладоге или посреди крупной реки, Волги или Свири, со 140 пассажирами и полным экипажем. Это было бы пострашнее «Булгарии».
Как такое могло произойти? Почему возгорание в машинном отделении, что в принципе не является уникальным явлением, привело к таким катастрофическим последствиям? Почему не сработала система автоматического пожаротушения в МО, и была ли она? Почему противопожарные переборки не предотвратили распространение огня? Почему судно горело как факел, ведь на нем должны быть применены негорючие материалы? И еще масса «почему».
Оговорюсь сразу, я не знаю достоверно как была проведена модернизация этого теплохода, кто разрабатывал проект модернизации, кто его одобрял и насколько этот проект был правильно реализован. Однако некоторые соображения на основании собственного опыта выскажу.
В 2004 – 2006 годах мне пришлось поучаствовать в работах по переоборудованию теплохода «Петрокрепость». Проект разрабатывался ОАО «Инженерный центр судостроения» и все требования по обеспечению живучести судна в нем были реализованы. При этом, выполнение этих требований стоило немалых денег, хотя бы потому, что значительная часть необходимого оборудования могла быть приобретена только за границей. Не помню точную стоимость немецких противопожарных дверей до копейки, но то, что это десятки тысяч евро – ручаюсь. Аналогичная ситуация с системой водяного тумана в МО, материалами отделки и интерьера. Дорого, но безопасно.
В это же время, хозяин «Петрокрепости» - ЗАО «Ортодокс» - попросил меня посмотреть теплоход «Степан Разин», находившийся в то время в доке, в поселке Памяти Парижской коммуны под Нижним Новгородом, на предмет возможного его приобретения. И я поехал туда. Не буду подробно рассказывать о поселке, о заводе и людях на нем работающих, скажу лишь, что впечатление сложилось весьма позитивное, люди доброжелательные и профессиональные, завод вполне приличный, а такого дока там я, честно говоря, не рассчитывал увидеть.
Однако один момент меня серьезно озадачил. И момент этот такой. Рядом с доком, в котором находился «Степан Разин», стояло какое-то аналогичное судно. Все доковые работы на нем уже были закончены, и проводилась отделка. То, что я увидел, меня поразило. Палубу выравнивали не дорогущей мастикой, а методом укладывая на лаги обыкновенной фанеры, из нее же были выполнены все перегородки, как между каютами, так и выгородки санузлов внутри кают.
Мой вопрос о том, почему не применяются сэндвич-панели и мастика под ковролин, сначала повис в воздухе, а потом мне сообщили, что все эти «прибабахи» слишком дороги (будто я этого не знал), и они всегда делают так. На вопрос о проектанте переоборудования я ответа вовсе не получил. Естественно я не интересовался другими составляющими безопасности на судне, это не входило в круг моих интересов, но если и с ними дело обстояло также, то дело хреново. А в те годы в России модернизировалось (читай «менялись стандарты обитаемости пассажиров») достаточно много теплоходов. И, думаю, не только в Паркоммуне привыкли делать так, и любой судовладелец старался минимизировать затраты на модернизацию. И результат такого «переоборудования», похоже, мы наблюдали по телевизору вчера в течение целого дня.
Мы будем следить за развитием событий, и, для начала, выясним мнения профессионалов о причине трагедии.
