Презревши рок угрюмых волн... Часть 2. Атакуют субмарины
Наш сайт продолжает публикацию очерков Владимира Слабуки о трагических и героических страницах истории советского мореплавания в Тихом океане. Сегодня речь пойдет о событиях, происходивших в годы Второй мировой войны.
На Токийском процессе над военными преступниками Страны восходящего солнца, который проходил в 1946 – 1948 годах, сторона обвинения доказала, что за время боевых действий военно-морские силы Японии задержали 178 и потопили 18 советских торговых судов. Правда, в наши дни появились исследования, в которых обосновывается версия, что, по крайней мере, шесть из восемнадцати погибших пароходов следует отнести на счет американских субмарин. Янки принимали суда союзного с США Советского Союза за японские. Возможно, торпедные атаки американцев против советских пароходов объясняются не только ошибками подводников Соединенных Штатов, но и другими причинами – политическими и военными. Не оспаривают причастность своих субмарин к гибели советских судов и некоторые авторы из США. Как бы то ни было, а мореплавание в Тихом океане в годы войны стало небезопасным даже для судов нейтральных государств, которым по отношению к Японии являлся Советский Союз.
Показательна в этом отношении трагическая судьба экипажа лесовоза "Белоруссия". Судно возвращалось с грузом из США во Владивосток. Оно миновало самую опасную часть пути через открытый Тихий океан, в феврале 1944 года пройдя Первым Курильским проливом, вошло в Охотское море. Капитан "Белоруссии" Кирилл Георгиевич Кондратьев хорошо знал маршрут, многократно проверенная длительными переходами команда прекрасно справлялась со своими обязанностями. Казалось, что и этот рейс, как и десятки ему подобных, завершится успешно. Экипаж начал готовится к встрече с Владивостоком. Прошли Шантарские острова. Далее путь лежал к проливу Лаперуза, но у входа в него и произошла трагическая заминка, которая в конечном итоге стоила жизни почти всему экипажу. Из 50 моряков команды уцелеют только двое. Погибнут мальчишка 14-летний юнга Герман Лопаков, пять женщин, входивших в состав экипажа – врач О. Бочарова, пекарь А. Богаева, буфетчица Н. Кастур, уборщицы Н. Косушкина и В. Шишкова…
"Белоруссия" / Фото предоставил Владимир Слабука
Войти в пролив Лаперуза пароходу не позволили льды. Из Владивостока по радио сообщили, что выслали к "Белоруссии" ледокол. В томительном ожидании прошли две недели. Затем капитан Кондратьев получил новое распоряжение из Владивостока: идти на помощь пароходу "Маныч", который потерял ход вблизи японского острова Итуруп. Пароход предстояло отбуксировать в Петропавловск-Камчатский. Команда новой задаче обрадовалось – все же не болтаться без дела вблизи ледяного поля. Работа не огорчила даже кочегаров, занявших привычные места у топок. Высокая труба набравшего ход лесовоза наполнила черным дымом окрестности. Около суток "Белоруссия" шла на полном ходу.
Наступило утро 3 марта. В робком рассвете рождающегося дня никто из находившихся на вахте советских моряков не заметил приподнявшейся на волнами перископной трубы. Командир субмарины оказался опытным моряком. Ему после того, как акустик доложил о приближающемся шуме винтов транспорта, потребовалось совсем немного времени, чтобы лечь на боевой курс. Торпедный залп оказался точен. В восемь часов два почти одновременных взрыва сотрясли "Белоруссию". Лесовоз мгновенно начал погружаться в стылую бездну Охотского моря…
Современные исследователи склоняются к тому, что советский пароход потопила американская субмарина SS-381 с ласковым названием "Sand lance", что в переводе означает "Песчанка". Командовал лодкой весной 1944 года Малкольм Гаррисон. Что ж, американец в темноте вполне мог посчитать советский лесовоз японским транспортом. Вспомним, что "Белоруссия" находилась вблизи Курильских островов, которые до окончания Второй мировой войны принадлежали Стране восходящего солнца. Но согласно официальной версии, советский пароход потопила японская субмарина.
В момент взрывов на пароходе погибли четыре человека. По другой версии – трое. Бывший беспризорник 17-летний машинист комсомолец Андрей Симачев, для которого "Белоруссия" стала родным домом, отказался покидать пароход. По словам его напарника С. Брыка, парнишка твердо заявил: "Умру с кораблем!"
Эвакуация команды парохода "Белоруссия" проходила экстренно. Многие моряки не успели захватить даже теплой одежды. Спешка обрекла их на мучительную и неизбежную смерть.
Начальник радиостанции И. Сопов прежде, чем покинуть судно, попытался подать сигнал бедствия, но не смог. Торпедные взрывы все лампы основной и запасной радиостанций превратили в осколки. Поэтому судьба лесовоза для советской стороны долгое время оставалось неизвестной.
Экипажу "Белоруссии" удалось, обрубив крепления, даже не спустить, а сбросить на воду с тонущего лесовоза две шлюпки. Но одна из них, ударившись о борт парохода, раскололась и тут же пошла на дно, увлекая за собой 11 человек. На уцелевшей шлюпке разместились 35 человек. Капитан К.Г. Кондратьев в соответствии с законами морской службы и правилами чести покинул пароход последним. Он успел захватить судовую кассу со значительной суммой в рублях и долларах. Деньги воюющему государству требовались как воздух.
Поначалу уцелевшие члены экипажа "Белоруссии" считали, что им повезло. Морякам удалось поставить парус. В шлюпке в запаянных металлических банках находился аварийный запас продовольствия, пресной воды и теплой одежды. Казалось, что шансы на спасение у моряков велики. Но вскоре эйфория и надежда сменились тревогой и напряжением.
Западный ветер погнал шлюпку с моряками "Белоруссии" прочь от материка к Курильским островам, принадлежавшим Японии. Ледяные волны захлестывали лодку. Капитан, чтобы моряки не замерзли, постоянно приказывал: "Всем работать! Грести! Вычерпывать воду! Двигаться, бороться с холодом!" Ночью разыгрался шторм. Его ледяные волны захлестывали шлюпку. Коченеющие моряки, пока хватало сил, откачивали воду из лодки, но холод для многих оказался непобедимым противником. Люди, не успевшие захватить теплой одежды, начали гибнуть уже на второй день. Запасы экипировки, находившиеся в шлюпке, отдали женщинам. Одним из первых скончался 16-летний кочегар Анатолий Петренко. Он спрыгнул в шлюпку в том, в чем находился на вахте – в легкой робе и ботинках на босу ногу.
Дрейф длился трое суток. Минимум продуктов и пресной воды, находившихся в шлюпке, заставил уцелевших моряков перейти к жесткому режиму экономии.
На исходе третьих суток шлюпка уткнулась в ледяное поле. За ним, вдали, у самого горизонта, темнели вершины какого-то острова. Капитан Кондратьев, имевший богатый опыт плавания в Тихом океане, не без труда, но все-таки угадал в далеком острове Кунашир.
После недолгого совещания моряки решили разбиться на две части. Большая часть экипажа "Белоруссии", в которую вошли ослабевшие и больные члены команды, оставалась в шлюпке на кромке ледового поля. Остальные во главе с капитаном решили идти к Кунаширу в надежде найти там людей и вернуться с помощью за оставшимися. 7 марта, поделив продукты, группы распрощались. Остававшиеся у шлюпки моряки, пока могли, с надеждой и болью следили за уходящими товарищами. Никто не мог сказать, что день грядущий им готовит. Увы, моряков обеих групп ждали суровые испытания.
Судьба тех, кто остался у шлюпки, неизвестна. Одно можно сказать точно – все они погибли.
Одиннадцать моряков, направившихся к острову, рассчитывали добраться до него за двое – трое суток. Они ошибались. Едва группа двинулась в путь, как навстречу ей задул восточный ветер и начался встречный дрейф льдов, удлиняя и без того нелегкий путь. Морякам приходилось, срываясь в воду, перепрыгивать с льдины на льдину, а затем продолжать путь в замерзающей одежде без надежды отогреться. Ночь, тесно сгрудившись, без сна проводили под открытым небом. Иногда удавалось укрыться от ветра за каким-нибудь торосом.
Каждый день мучительного пути уносил чьи-то жизни. Отморозившего ноги Кондратьева его спутники долгое время несли на руках… На тринадцатые сутки капитан скончался от гангрены. Кассу, которую Кондратьев до последнего момента держал при себе, забрал Я. Почернин, намереваясь отдать в пароходство. Моряки, теряя товарищей, шли к острову еще неделю. Ступить на твердую землю довелось только двум кочегарам "Белоруссии" – Якову Почернину и Ивану Петровичеву. Но радость их оказалась преждевременной. Испытания, выпавшие на долю моряков, продолжались.
Жилья они не могли обнаружить еще двое суток. К счастью, на берегу Итурупа кочегары наткнулись на сарай, в котором хранились рыболовные сети. В нем Почернин и Петровичев нашли бутылку соевого масла и пакет риса. Подкрепившись, кочегары продолжили поиски жилья. В японский поселок, перевалив сопку, советские моряки, едва передвигая от усталостей и болезней ноги, вошли 29 марта. Направились к ближайшему жилищу. Дверь на их стук обитатели хибарки не открыли, но через полчаса приехали японские полицейские. Они туго связали советских моряков, не имевших ни сил, ни желания, ни возможности сопротивляться. Моряков привезли в холодный сарай.
Вскоре начались допросы. Обнаружив при моряках серьезную сумму в рублях и долларах, японцы посчитали, что к ним в руки попали шпионы. Уверениям Почернина и Петровичева, что они моряки погибшей "Белоруссии" и что их помощи ждут оставшиеся в шлюпке товарищи, подданные микадо не верили. Жандармов интересовало совсем другое. Они жестоко избивали кочегаров, добиваясь от них признания в шпионаже. Когда пытки не помогли, стали угрожать расстрелом.
С Кунашира моряков с завязанными глазами 19 апреля перевезли на Хоккайдо. В общей сложности в японских застенках кочегары находись 40 дней.
Остается только удивляться стойкости и мужеству Почернина и Петровичева, на долю которых выпали тяжелейшие испытания. Неизвестно, как бы сложилась их дальнейшая судьба, но каким-то чудом сотрудники советской дипмиссии в Японии узнали, что в застенках жандармерии находятся моряки пропавшей "Белоруссии".
10 июня 1944 года жандармы после нескольких дипломатических нот передали Почернина и Петровичева советскому консулу в Хакодате. Мне, к сожалению, не удалось выяснить, вернулась ли судовая касса "Белоруссии" законным владельцам.
Во Владивостоке Яков Почернин и Иван Петровичев оказались ближе к августу. Здесь они подробно рассказали сотрудникам НКГБ о том, как погибла "Белоруссия", и об испытаниях, через которые прошел экипаж советского лесовоза. Моряков представили к награждению орденами Красного Знамени.
Памятная плита экипажу "Белоруссии" / Фото предоставил Владимир Слабука
Приблизительно в те дни, когда Яков Почернин и Иван Петровичев после трех месяцев злоключений возвращались в Приморье, 6 июля в Охотском море, в 60 милях к западу от Усть-Большерецка (западное побережье Камчатки) субмарина, как впоследствии выяснилось – американская, торпедировала советский пароход "Обь", направлявшийся в Первый Курильский пролив. Судно везло из Владивостока в Петропавловск-Камчатский 2600 тонн угля…
Штурман немного ошибся с прокладкой курса. Вместо мыса Лопатки "Обь" к берегам Камчатки вышла севернее. Уточнить координаты помог радиомаяк Усть-Большерецка. Капитан сухогруза С. Панфилов распорядился повернуть на юго-восток. Но ночью заходить в опсные узкости Первого Курильского пролива ему не хотелось. Поэтому капитан приказал еще и снизить скорость с тем, чтобы подойти к проливу утром. К тому же лег туман, ограничивающий видимость двумя кабельтовыми.
Капитан покинул мостик за несколько минут до полуночи. Спускаясь в каюту, попросил буфетчицу принести горячего чаю и пару бутербродов. Не дождался. В десять минут пополуночи мощный взрыв потряс "Обь". Командиру подлодки SS-281 "Sunfish" Р. Петерсону ничто не мешало прицелиться. Выпущенная субмариной торпеда вспорола правый борт судна почти по центру.
Остается надеяться, что американец, принимая решение на торпедную атаку, полагал, что наносит удар по противнику, а не по союзнику. Хотя определенные сомнения существуют. На борт каждого советского судна, осуществлявшего рейсы в тихоокеанском бассейне, наносился белый квадрат с огромным полотнищем государственного флага СССР. Ночью он подсвечивался специальными лампами...
После торпедной атаки Петерсон всплыл. Барахтающиеся в воде советские моряки хорошо запомнили, что большая темная субмарина без опознавательных знаков дважды обошла вокруг них. Если кто-то из американцев в этот момент находился в рубке подлодки, едва ли они могли принять крики русских моряков, зовущих на помощь, за японскую речь. Слишком непохожи наши языки. Гадать, впрочем, не станем. Нам остается констатировать, что субмарина терпящим бедствие союзникам не пришла на помощь, а советские моряки в ней нуждались.
"Обь" ушла под воду в течение трех – четырех минут. Четырнадцать человек, и среди них капитан, пароход покинуть не успели. Оставшиеся 26 моряков, помогая другу, кое-как разместились на нескольких спасательных плотах. Когда рассвело, удалось найти полузатопленную шлюпку с уцелевшим аварийным запасом. После того, как воду из лодки откачали, моряки перебрались в нее. На баке разместили раненых товарищей, укрыли их брезентом и, подняв парус, пошли к Усть-Большерецку.
"Обь" / Фото предоставил Владимир Слабука
В этот раз долго ждать помощи терпящим бедствие не пришлось. Их сигнальную ракету 7 июля заметили на пограничной комендатуре Усть-Большерецка. В экстренном порядке к шлюпке вышел "морской охотник". Доставив моряков "Оби" на берег, пограничный катер направился в район, где неизвестная субмарина торпедировала советский пароход. В бой с подлодкой никто, разумеется, вступать не собирался, но задокументировать очередную морскую трагедию, определив ее виновника, попытку сделали. Несколько часов патрулирования результатов не принесли. Подводных и надводных судов в районе поиска пограничники не обнаружили.
Чтобы у читателя не сложилось превратного впечатления, о том, что все потопленные в Тихом океане советские суда следует отнести на счет американских подводников, следует рассказать и о трагедии парохода "Павлин Виноградов". Правда, в истории гибели судна, затонувшего вблизи Алеутских островов, до сих пор не все понятно…
Пароход "Павлин Виноградов" в Ванкувере загрузился полностью. 3500 тонн электрооборудования заняли три передних трюма. В четвертый, кормовой, загрузили ацетон в бочках. 20 апреля 1944 года советский пароход покинул канадский порт. Возле берегов Америки "Павлин Виноградов" шел без опаски. Флот и авиация союзников вели активное патрулирование района. На пути к Алеутским островам советский пароход встретил несколько американских и канадских кораблей. Сигнальщики парохода фиксировали и полеты патрульной авиации союзников.
Трагедия произошла 22 апреля южнее острова Унимак. Около 17 часов неизвестная субмарина, находясь в подводном положении, выпустила две торпеды. Обе достигли цели. Торпеды взорвались в кормовой части "Павлина Виноградова". Следом сдетонировали пары ацетона, вылившегося из поврежденных бочек. В трюме вспыхнул пожар, быстро охвативший всю корму погибающего судна. От взрыва торпед и в пламени погибли 12 человек из 42 членов экипажа.
Позднее американцы доказали, что в районе Унимака и на сотни миль вокруг него на тот момент их подводные лодки не находились. Известный отечественный писатель-маринист, капитан дальнего плавания Герой Советского Союза Константин Бадигин в воспоминаниях, посвященных тихоокеанскому этапу своей морской службы, упоминает о том, что "Павлин Виноградов" потопила субмарина "note 46" без указания ее национальной принадлежности. Что означает это замечание писателя, и на основе каких документов Бадигин взял на себя смелость утверждать о виновности в трагедии подводной лодки, мне установить не удалось.
У японцев существовала субмарина I 46, которая по своим тактико-техническим характеристикам могла крейсировать в районе Алеутских островов, но она, согласно существующим документам, получив еще 2 апреля при столкновении с другой подлодкой микадо повреждения, отправилась ремонтироваться на завод, который покинула только осенью 1944 года.
В некоторых источниках упоминается о том, что причиной гибели парохода стал самопроизвольный взрыв ацетона. Но эту версию отвергли еще представители военной разведки США и ФБР, которые, выясняя обстоятельства трагедии, опрашивали уцелевших моряков "Павлина Виноградова", доставленных в американский госпиталь. Предполагали даже диверсию, но потом ее вероятность отвергли. Для взрыва такой силы требовалось несколько сотен килограммов взрывчатки, а такой ее объем незаметно пронести на пароход невозможно.
Прежде, чем продолжить рассказ о событиях апреля 1944 года, стоит еще сказать несколько слов о капитане Бадигине. Он к теме очерка имеет самое непосредственное отношение. Константину Сергеевичу принадлежит один из рекордов полярных одиссей. Бадигин на ледоколе "Георгий Седов" с 14 членами экипажа провел в ледовом дрейфе 812 суток – более 26 месяцев, пройдя более 3300 миль! Более длительное время продолжался в 1893—1896 годах дрейф норвежского судна "Фрам", на котором путешествовал Фритьоф Нансен. Скандинавские зимовщики провели во льдах 1041 день. Но их дрейф проходил несколько южнее. Кроме того, "Фрам" специально строился и оснащался для длительной зимовки во льдах.
"Георгий Седов" / Фото предоставил Владимир Слабука
Легендарный арктический рейд "Георгия Седова" начался 23 октября 1937 года в море Лаптевых, а завершился 13 января 1940 года в Гренландском море, между островами Гренландия и Шпицберген. Дрейфующий ледокол после нескольких неудачных попыток вывел на чистую воду его коллега "Иосиф Сталин".
28-летний моряк Константин Бадигин, пятью годами ранее получивший диплом судоводителя во Владивостокском морском техникуме, возглавил "Георгий Седов" 18 марта 1938 года. Молодой капитан совершил, казалось бы, невозможное. Сохранил во время дрейфа, который проходил вблизи Северного полюса, выше 85°с.ш., и судно, и экипаж. А угрозы гибели ледокола возникали неоднократно. Несколько раз только чудеса, мужество и находчивость экипажа "Седова" спасали судно.
В один из моментов, когда забортная вода выдавила прокладку крышки запасного холодильника в машинном отделении и начала заливать внутренние помещения ледокола, крен судна достиг критической отметки в 30 градусов. По палубе ходить стало невозможно. Котлы "Георгия Седова" были не под парами, поэтому основные помпы не действовали. Моряки попытались откачивать воду ручным пожарным гидрантом, но с той же степенью эффективности можно было черпать ее ведрами. Выход нашел кочегар Николай Шарыпов. Он предложил внешнее отверстие, через которое поступала вода, забить паклей.
Но для этого требовалось опуститься в узкую полоску обжигающей холодом воды между корпусом судна и льдом, рискуя в любой момент оказаться раздавленным. Шарыпову после нескольких попыток удалось реализовать свой план. Паклю под напором воды засосало в отверстие. Два часа кочегарам парохода потребовалось, чтобы развести пары в котлах и мощные помпы, откачав воду, ликвидировали крен ледокола. Угроза гибели судна в очередной раз миновала.
Жесткий распорядок дня, физические упражнения, неукоснительное поддержание чистоты позволили экипажу ледокола победить самого грозного и неумолимого противника зимовщиков – цингу.
О том, сколь трудна оказалась та полярная одиссея, можно судить хотя бы по тому, что всем пятнадцати членам экипажа 3 февраля 1940 года были присвоены звания Героев Советского Союза. Ничего подобного история торгового, ледокольного, промыслового и военного флота СССР и России не знает.
В ходе дрейфа моряки "Георгия Седова" вели научные исследования. Они в частности установили, что предположения о существовании севернее Новосибирских островов легендарной Земли Санникова, разжигавшей фантазии моряков и ученых более 125 лет, не более чем миф…
Константин Бадигин / Фото предоставил Владимир Слабука
Дрейф уцелевших моряков парохода "Павлина Виноградова" оказался значительно менее продолжительным, но столь же трудным. К тому же он унес два десятка жизней…
Опытному капитану парохода Фоме Дроздову одного взгляда хватило, чтобы понять – судно спасти не удастся. Уже в первые секунды после того, как вспыхнул пожар, он подал команду: "Шлюпки на воду!" Впрочем, удалось спустить только одну. На остальные не хватило времени. Судно затонуло за три минуты. Капитан то ли не захотел покидать пароход, то ли не смог…
Уцелевшие члены экипажа видели Фому Дроздова на уходящем под воду судне. Он стоял невозмутимо, словно живая иллюстрация к "Балладе о гвоздях" Николая Тихонова:
Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица…
У кого жена, дети, брат –
Пишите, мы не придем назад.
Часть команды "Павлина Виноградова" разместилась на спасательных плотах, которые ветер и волны разнесли в стороны. Находившийся на шлюпке старший помощник капитана Михаил Малаксионов не ушел из района бедствия, пока не собрал всех, кто смог покинуть тонущий пароход. Большинство из уцелевших 29 моряков имели серьезные ожоги и травмы. До утра не дожили механик Иван Чепуренко, матрос Гавриил Богачев и кочегар Айнутдин Якубов, днем скончаются машинист Иван Дударчук и кочегар Павел Бровченко.
Курс взяли на остров Унимак.
Утро принесло непогоду. Сильный ветер поднял почти восьмибалльную волну, пошел снег с дождем… Хлещущие с неба струи использовали для пополнения запаса воды. Аварийный анкерок имел объем всего 15 литров, а раненые постоянно просили пить… 25 апреля умерли буфетчица Наталья Тетерина, краснофлотец Алексей Трунев, другие были близки к смерти… Без медицинской помощи моряки, получившие травмы и ожоги, были обречены...
К 28 апреля, когда придет спасение, в живых останутся только девять членов экипажа "Павлина Виноградова". Самостоятельно передвигаться мог только Михаил Малаксионов. Ему хватило сил вывести шлюпку на трассу движения советских судов, перевозивших грузы по ленд-лизу.
На лодку натолкнулся пароход "Ола", который, загрузившись в Сан-Франциско, шел во Владивосток. Советские пароходы, чтобы обойти районы активных боевых действий в Тихом океане, на этом маршруте вначале шли на север, до Аляски и лишь потом брали курс к родным берегам. Возглавлял экипаж "Олы" капитан Анатолий Могучий, который 14 месяцев назад сам спасался на шлюпке после того, как 17 февраля 1943 года его пароход "Ильмень" возле острова Кюсю, в Цусимском проливе, торпедировала американская субмарина SS-276 "Sawfish", которой командовал лейтенант-коммандер Сэндс. Сутками ранее предположительно она же потопила советский пароход "Кола" (капитан Л. Соловьев).
Из 73 членов экипажа и пассажиров "Колы" уцелели только четверо человек, которых подобрал японский тральщик. Через три недели их передадут советскому консулу в Токио.
Экипажу Могучего повезло больше. Но и команде "Ильменя" жертв избежать не удалось. Погибли семь человек. Остальные на двух шлюпках, подняв красные аварийные паруса, пошли на северо-восток. Через восемь часов терпящих бедствие подобрал советский пароход "Каширстрой".
В защиту американской субмарины следует сказать, что в Цусимском проливе она, действительно, едва ли ожидала встретить советские суда. Они обычно пользовались проливом Лаперуза, но в этот раз он оказался забит льдами, и Дальневосточное пароходство запросило у Японии разрешение воспользоваться ее Цусимским проливом. Токио определил коридор для прохода советских судов. Некоторые исследователи полагают, что японцы, зная, что в этом районе оперирует американская субмарина, сознательно послала туда пароходы под флагом СССР…
Капитан Анатолий Могучий, подняв шлюпку "Павлина Виноградова" и убедившись, что спасенные им люди находятся в крайне тяжелом состоянии, поменял курс и пошел к ближайшему американскому острову Акукан. Отсюда советских моряков после оказания им первой помощи отправили на гидросамолете в военно-морской госпиталь в Датч-Харборе.
